А госсекретарь США Джон Керри неожиданно мягко высказался о России, заявив, что, фактически, видит прогресс в украинском урегулировании
Президент Украины Петр Порошенко, канцлер Германии Ангела Меркель, президент России Владимир Путин (слева направо). Фото: Daniel Dal Zennaro/Reuters
Россия в нынешних условиях не может оставаться членом мировой финансовой системы. Об этом в среду заявил премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон. По его словам, «нынешняя ситуация в стране происходит из-за комбинированного влияния цен на нефть и санкций».
Именно это, по словам британского политика, и не позволяет России оставаться членом мировой финансовой системы. Тем временем в результате ночных переговоров Путина, Олланда, Меркель и Порошенко решено возродить нормандский формат для решения украинского вопроса.
А накануне госсекретарь США Джон Керри неожиданно мягко высказался о России, заявив, что, фактически, видит прогресс в украинском урегулировании. Последние политические события на международной арене в эфире Business FM мы обсудили с немецким политологом Александром Раром.
Давайте начнем с Кэмерона, которого не включили в нормандский формат, опять обошли. Лидеры Европы и даже США несколько снизили тональность риторики, а вот британский премьер высказывается достаточно жестко, и по финансовой системе, что Россия не может сейчас оставаться членом мировой финансовой системы. С чем это может быть связано?
Александр Рар: Ситуация с Англией понятна. Мне кажется, что Англия была уже несколько лет, начиная с грузинского конфликта, одним из лидеров той группы государств, которая резко и критически относилась к российской политике вообще. Это с украинским кризисом не настолько даже связано. А Франция и Германия, фактически все эти последние годы стремились наладить мосты с Москвой. Они всегда говорят, что оставляют каналы для переговоров открытыми.
А такая позиция Лондона, она с чем связана? В отличие от Парижа и Берлина, с какими-то экономическими, финансовыми интересами или это старая история?
Александр Рар: С финансами вряд ли. Я считаю, что Россия, конечно, как и все государства, остается частью мировой финансовой системы. Вопрос в том, это выгодно для России или невыгодно? Это, наверное, совсем другой, философский вопрос. У Англии, я думаю, другой геополитический взгляд на Россию, чем у континентальной Европы, ничего нового в этом нет.
Но это исторически или какие-то меркантильные конкретные интересы?
Александр Рар: Я думаю, что это исторически так было, но ситуация может опять исправиться. Но Германия и Франция живут с Россией на одном континенте, а Англия можно сказать остров. Германия и Франция всегда стремились к балансу с Россией. И они понимают свою ответственность для будущего европейского порядка, можно сказать, больше, чем Англия. И поэтому они стремятся, во что бы-то ни стало, все-таки в этой ситуации, когда опять свет в конце туннеля появился, достичь какого-то компромисса на восточной Украине.
Некоторое потепление, неожиданное, в отношении России произошло, как раз после обвала рубля. Госсекретарь Керри сказал, что все внимательно следят за рублем. Это очень интересно, да? В Берлине тоже по этому поводу сказали, что они внимательно отслеживают ситуацию с рублем, но пока не готовы ее комментировать. С чего это вдруг так всех стал рубль волновать? Трудно предположить, что им вдруг жалко Россию стало.
Александр Рар: Я думаю, что вы сами знаете ответ на этот вопрос, потому что есть, конечно, на Западе определенная точка зрения. Вы же тоже читаете западную прессу, которая исходит из того, что сейчас через западные санкции, плюс из-за снижения цен на нефть, российская экономика получила один удар за другим. Я думаю, что в Америке также это видят. Но я вам скажу, почему процесс, может быть, действительно, сейчас пошел в позитивную сторону. Потому, что рушится украинская экономика, в этом уж никакого секрета нет, она без западных денег просто не может. Российская экономика тоже стремительно сейчас падает вниз, правда, не до такого катастрофического уровня, как многие говорят. А Европа, и в первую очередь Франция и Германия, которые экономически были связаны с Россией, тоже чувствуют в конце года дискомфорт из-за того, что продукция в Россию уже не попадает, здесь тоже рабочие места теряются и исчезают из-за того, что бизнес с Россией рушится. Все ищут общее понимание того, что нужно остановить кризис в Украине и выходить на какой-то общий позитив, вот поэтому эти переговоры сейчас ведутся. Я надеюсь, что они во время католического Рождества и потом русского православного Рождества все-таки увенчаются успехом.
То есть я правильно понимаю, что слабый рубль им невыгоден, поскольку они не могут продавать свои товары в Россию?
Александр Рар: Нет, я другое хотел сказать, что всем кажется, что, действительно, слабый рубль, в первую очередь, действительно, приводит к краху большой части российской экономики. И есть, может быть, страны, которые над этим злорадствуют и которым как раз на руку такое развитие в России. Но я повторяюсь, есть страны, такие как Германия и Франция, которым невыгодно, потому что они экономически настолько связаны, что с Россией, что с Украиной. Сильное ухудшение российской экономики также будет иметь негативные последствия для Германии и Франции.
И по поводу нормандского формата, в котором возобновляются переговоры по украинскому вопросу. Насколько, на ваш взгляд, он имеет шанс быть успешным?
Александр Рар: Если этот формат не имеет шансов на успех, то какой тогда? Я не знаю, я думаю, что Франция и Германия — ведущие страны в Европе, хорошо, что они здесь работают вместе, а не каждый в отдельности с Россией и с Украиной. Россия и Украина имеют проблемы в общении друг с другом, как мы знаем. В таком формате, где, скажем, самые европейские страны, которые конструктивно ищут какое-то правильное решение для Украины, участвуют или, может, поддерживают такое украинско-российское перемирие на востоке Украины, действительно будет больше шансов на реализацию, чем в любом другом формате.
Интересно, какое общественное мнение в Германии? Насколько оно сейчас, может быть, меняется в отношении России или не меняется? Осталось таким, какое было полгода назад или перемены есть?
Александр Рар: Вы имеете в виду полгода назад, это когда началась ситуация на востоке Украины? По-разному. Я думаю, что есть по-прежнему очень сильное недовольство и просто отвержение того, что Россия делает на Украине. С другой стороны, особенно в Германии, про Францию мне труднее сказать, есть стремление все-таки сделать все, надавить на политиков Европы, чтобы приостановить дальнейшее разжигание Россией агрессии, и все-таки вернуться к какому-то плотному диалогу, и каким-то переговорам с тем, чтобы в 2015 году мы не оказались опять в холодной войне. Я думаю, воспоминания о холодной войне, особенно в Германии, многим людям доставляет дискомфорт.
