16+
Пятница, 29 марта 2024
  • BRENT $ 87.07 / ₽ 8033
  • RTS1128.26
26 июня 2011, 18:33 Макроэкономика

Западня глобализации-2: когда мир распадется на блоки

Лента новостей

Кто виноват в нынешнем кризисе евро, возможна ли единая экономическая политика на глобальном уровне? Об этом BFM.ru рассказал один из главных немецких специалистов в области глобализации Харальд Шуман

Фото: duke.roul/flickr.com
Фото: duke.roul/flickr.com

Кто виноват в нынешнем кризисе евро? Нужно ли Европе единое экономическое правительство? Возможна ли единая экономическая политика на глобальном уровне? Об этом BFM.ru рассказал известный немецкий журналист, один из главных знатоков глобализации в ФРГ Харальд Шуман.

— Вы написали книгу «Западня глобализации», ставшую бестселлером, в конце 1990-х. Какие прогнозы исполнились?

— Прогноз о чрезвычайно неравномерном распределении доходов и состояний в ходе глобализации. Это происходит по всему миру с небольшими исключениями, к которым относится, например, Скандинавия. Реальностью стало и то, что из-за глобального распределения труда многие жители индустриально развитых стран потеряли работу. Это и представители рабочих специальностей, и сотрудники сервисных служб. Вспомним сервисы, которые перенесли в Индию, а в Европе и США на этом сэкономили.

— А в чем вы ошибались?

— В оценке того, что введение евро приведет к более заметной политической интеграции Европы. Я не думал, что этот процесс окажется настолько трудным. Я полагал, что все будет гораздо быстрей.

— И как вы это объясните?

— В принципе, это та же проблема, что и с глобализмом. Правительства остаются национальными, а капиталы действуют на интернациональном уровне. Это противоречие дает возможность представителям капитала играть друг против друга, используя правительственные ресурсы. И в Европе это особенно заметно. Было бы очень разумно введение внутреннего европейского рынка общего минимального налога на доходы с капитала. Вместо этого между странами продолжается соревнование за наименьший налог с тем, чтобы привлечь в страну иностранный капитал. И мы можем видеть отрицательные последствия этих игр друг против друга. Возьмите Ирландию и ее ультралиберальную политику. Несмотря на экономические проблемы, Ирландия настаивает на сохранении корпоративного налога в размере 12,5%. В Дублине, как и прежде, существуют тысячи подставных фирм, которые помогают европейским концернам платить меньшие налоги.

— Означает ли это, что Европа нуждается в едином экономическом правительстве?

— Разумеется. В особенности зона евро нуждается в единой экономической политике и едином экономическом правительстве. В противном случае национальные балансы, отличные друг от друга, подорвут весь проект в целом. Мы должны создать скоординированную экономическую, социальную, налоговую политику, в противном случае евро обречен на неудачу. Сейчас мы находимся в той фазе, когда немцы, французы, голландцы должны понять, что нельзя стремиться к переизбытку экспорта в то время, когда другие страны залезают в долги. Немецкие избиратели должны осознать, что их доходы основаны на том, что другие страны — Греция, Ирландия, Португалия, Испания и Италия — делают долги. И часть этих средств должна возвращаться назад. Но требуется время, чтобы люди смогли это понять и принять. И на пути к этому постепенно будет сформирована скоординированная экономическая политика.

Харальд Шуман. Фото: Ира Алаева

— Нужно ли, на ваш взгляд, единое экономическое правительство на глобальном уровне?

— На глобальном уровне это сложнее, поскольку культурных предпосылок еще меньше, нежели в Европе. И на данный момент я не очень уверен, что есть возможность создать мировую экономику, которая хотя бы отчасти рационально регулировалась: противоречия чересчур велики, так же, как и политическая, и культурная дистанция между странами.

Возьмем США и Китай. С одной стороны, они абсолютно зависимы друг от друга: пятую часть своих товаров китайцы продают американцам, китайские банки (крупнейшие в мире) постоянно финансируют чрезмерное потребление в США. Обе страны не могут позволить себе открытую конфронтацию друг с другом, но в обеих странах социальные противоречия растут неимоверно. В США различия между социальными слоями уже настолько велики, что к власти приходят откровенные популисты с абсурдными предложениями, готовые немедленно разорвать экономические отношения с Китаем, ратующие за новые протекционистские законы, выступающие с лозунгами о полной самостоятельности Америки, утверждающие, что глобализация нас не интересует, а ООН — это заговор. И если они когда-нибудь окажутся в большинстве и получат возможность формировать правительства, это будет означать и конец глобализации. И тогда большая часть глобального высокоразвитого разделения труда обречена на дегенерацию.

— Разве глобализацию можно остановить?

— Безусловно. Но это нанесет гигантский ущерб. Кстати, мировая история такие примеры уже знает. Между 1880-м и 1913-м годами сформировалась коммуникационная сеть на мировом уровне. Торговля ценными бумагами велась тогда и через Атлантику. Немецкие фирмы вкладывали деньги на территории от Аргентины до России. Существовали глобальные продукты. Некоторые из них известны и по сей день. Siemens, General Electriс играли в те годы такую же роль, какую сейчас играет Microsoft. Небольшие мастерские превратились в концерны мирового значения. Глобализация застопорилась, когда внутренние разногласия между странами-участницами оказались настолько серьезны, что к власти пришли безумцы. Милитаризм в Германии, всплеск национализма во Франции…. Мировая война была в некотором роде продуктом плохо регулируемой глобализации. И это может случиться и еще раз.

— Возможна война?

— Нет, я не думаю, что новая мировая война возможна. Но могу себе представить, что мир распадется на региональные блоки: китайский регион, США вместе со странами Латинской Америки, европейцы, африканцы….

Нельзя забывать и о климатических проблемах. Чем радикальнее меняется климат, тем больше опасность для глобализации. Если массы людей, спасаясь от голода и жажды, будут вынуждены покидать родные места, то начнется укрепление границ между странами. Сомали — характерный пример того, что может произойти. Эта страна располагается на одном из важнейших торговых путей и уже сейчас требует мзды, которая делает транспортировку грузов экономически невыгодной. Из-за требований Сомали перевозка грузов по Суэцкому каналу год от года становится все меньше. Так дегенерирует артерия, важная в торговых отношениях. Есть и другие регионы, где ситуация может развиваться по схожему сценарию. Что будет с Пакистаном? А что будет, если от перемены климата серьезно пострадают Малайзия и Индонезия?

— Возможно ли формирование «русского блока»?

— Огромное преимущество России состоит в том, что она не зависит от иностранных ресурсов. Но она мало инвестирует в молодых, и потому доходы от собственных ресурсов невелики. Спад глобализационных процессов означает для России уменьшение числа покупателей сырья. Поэтому для России было бы разумно более отчетливое представительство на мировой арене, более конструктивная работа, например, в регулировании финансовой индустрии, в формировании по-настоящему стабильной мировой валюты и меньшей зависимости от доллара. Россия должна бы играть важную роль, но пока этого не происходит.

— В чем причина?

— Я слишком мало знаю Россию, чтобы делать какие-то серьезные выводы. Но мое опасение, доказательств которому у меня нет, состоит в том, что современная правящая элита в России не очень образована и не очень понимает, что происходит в мире. Только этим я могу объяснить тот факт, что в саммитах «двадцатки» Россия не играет практически никакой роли, и тот факт, что Россия не сделала ни одного конструктивного предложения, что делать с климатическими переменами. Я могу объяснить это только тем, что те, кто определяет политику в России, исходят из национальных интересов, а все остальное их не интересует. Между тем, чтобы и дальше жить так, как мы живем сейчас, нужно две планеты. Одна пятая человечества потребляет четыре пятых мировых ресурсов. В эру глобализма у этой позиции нет будущего. Что-то, безусловно, изменится, хотим мы того или нет. Вопрос лишь в том, решимся мы на перемены добровольно — пусть не сразу, но с разнообразными технологическими возможностями, или только тогда, когда нас действительно станет трясти, когда начнутся конфликты и войны, когда действовать придется в страшной спешке.

— Но вы же сами говорите о гигантских трудностях координации на мировом уровне.

— Вспомните осень 2008 года. Деньги богатых мира сего оказались в опасности. Не прошло и четырех недель, как все договоренности были достигнуты: банки не обанкротятся, даже если для этого мы разорим госбюджеты. Есть и другой пример. В конце 1980 годов возникла проблема с озоновым слоем планеты. Тогда за короткое время, не более пяти лет, удалось добиться отказа от опасных технологий на глобальном уровне, как в индустриально развитых, так и в развивающихся странах. Как видите, все получилось. Все зависит от того, чьи интересы оказываются под угрозой.

Рекомендуем:

Фотоистории

Рекомендуем:

Фотоистории
BFM.ru на вашем мобильном
Посмотреть инструкцию