Россия после ГКЧП: свобода без демократии

В России даже через 20 лет после провала ГКЧП не создано демократическое общество, но при этом большинство россиян — вполне свободные люди

20-летие ГКЧП стало в четверг одним из наиболее популярных новостных запросов в поисковой системе Google. Российский парадокс: по прошествии 20 лет после провала путча один из ведущих отечественных политологов, директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин назвал страну свободной, но лишенной демократии. О том, как такое сочетание возможно в российских условиях и как это связано с событиями августа 1991 года, Тренин рассказал в интервью BFM.ru.

—По данным последнего опроса «Левада-Центра» лишь 10% россиян считает, что подавление августовского путча явилось победой демократии. В то же время за последние десять лет существенно выросла (с 25% до 39%) доля тех, кто называет те события «трагедией». О чем, по Вашему мнению, говорят эти цифры?

—1991 год был не победой демократии, а началом периода свободы в российской истории и завершением периода несвободы. Свобода для разных групп людей означала разные вещи. Кто-то выиграл больше, кто-то думает, что он все проиграл, у кого-то реальные достижения, реальная жизнь и ее оценка не совпадают. Люди стали жить объективно лучше, чем это было до 91 года, но воспринимают они ситуацию более остро, более болезненно, потому что пришел фактор неравенства, который был не так заметен до 1991 года.

Свобода — довольно сложный подарок. Люди оказываются на разных позициях, иногда несправедливо разных, и это людей беспокоит. Вообще многих россиян традиционно соблазняет патернализм, люди не привыкли на себя брать ответственность, хотели бы, чтобы эту ответственность взял на себя кто-то другой, и они бы этому другому были бы благодарны.

Если страна будет более успешной, людям жить будет лучше, и если люди при этом будут становиться в большей степени гражданами, а не только потребителями и не только зависимыми от государства получателями социальных льгот, тогда оценки будут меняться в позитивную сторону, потому что 91-й год — это рубеж свободы. До 91-го года история нашей страны в ХХ веке была историей несвободы. После 91-го года при всех минусах, проблемах, страна является в основном свободной.

—Можно ли утверждать, что оценки событий 91-го года меняются вместе с уменьшением пространства свободы?

—Свободы действительно уменьшаются, но в тех областях, которые для большинства на сегодня не являются приоритетными, скажем, в политической области. В политике пространство свободы существенно сократилось. Фактически сегодня эта область не является свободной. Но личные свободы остались практически не затронутыми последними тенденциями. Вы можете свободно покупать и продавать, вы можете свободно ездить, свободно молиться богам или не молиться. Вы обладаете собственностью на свою квартиру, — много других свобод. Вы можете говорить все, что угодно. Вас не пустят на телевидение, но в отличие от знаменитого анекдота советских времен, вы можете выйти на Красную площадь и проклинать государственных руководителей, не только Америки, но и России.

—Если бы в 1991 году победили сторонники ГКЧП, это могло бы предотвратить развал Советского Союза?

—Наверное, нет. Можно об этом фантазировать, давать разные прогнозы. Я думаю, что путь был бы более тяжелым, более кровавым. Распад страны был в любом случае неизбежен в 91-м году. Он мог бы немножко затянуться по времени, но при этом цена была бы неизмеримо выше.

—Какие главные итоги последних 20 лет Вы бы выделили в политике, экономике, общественной жизни?

—Главный итог — Россия является в основном свободной страной. Второй — Россия при всех оговорках является страной с рыночной, или с капиталистической экономикой. Третий — это то, что Россия является страной, открытой для внешнего мира, россияне открыты для внешнего мира, внешний мир открыт для России. Россияне живут в открытом информационном пространстве, глобальном. Кроме того, они физически могут передвигаться при наличии средств, виз и так далее практически в любую точку мира.

—Политбюро ЦК КПСС состояло из более десятка человек, сегодня политическое будущее страны определяется тандемом…

—Политические решения принимает ограниченное число лиц. Оно было ограничено и в советское время, и сейчас, демократия в России пока еще не сложилась. И это тоже итог последних 20 лет. Свобода — да, демократия — нет пока.

—Для постсоветского пространства распад СССР имел больше плюсов или минусов?

—Для постсоветского — плюсы. Хотя этот вопрос очень сложный. Для тех стран, которые были готовы к самостоятельному, современному развитию, это стало большим плюсом, как, например, для стран Балтии. Они сумели обрести национальную независимость, суверенитет, строят свои государства, соединяются с остальной Европой. В этих странах 20 лет, при всех трудностях этого периода, — это позитивный общий результат.

Для других стран позитива меньше, но он все-таки существует. Есть независимое украинское государство, многие десятилетия украинская элита боролась за независимость украинских земель, сейчас это государство существует. И население Украины лояльно к этому государству, оно не является только государством элит, это государство, с которым себя связывает народ Украины.

В странах Средней Азии в социальном, экономическом плане произошел огромный откат назад, по сравнению с периодом советской модернизации. Но и там — посмотрите на Казахстан, он сумел создать основу современной государственности, сумел обеспечить мир внутри многонационального государства, сумел вписать Казахстан в систему международных отношений.

Другие проблемы существуют на Кавказе, там практически все три страны находятся в условиях нерешенных конфликтов, замороженной войны, по сути дела. Но в целом, если мы посмотрим на эту ситуацию еще через 20 лет, плюсов и там будет больше, потому что возможность для народов строить самостоятельные государства, включаться в семью народов в качестве независимых членов этой семьи, является безусловным плюсом.

—Как изменилось за последние 20 лет отношение Запада и США к событиям 1991 года, каково оно сейчас?

—США сейчас гораздо меньше думают о России, чем они думали в 91-м году. Тогда это было огромное событие, для Запада — в основном со знаком «плюс», поскольку речь шла о том, что прекратила свое существование коммунистическая империя, которая угрожала Западу, представляла альтернативу ему. С другой стороны, все-таки распалась не просто империя, а ядерная империя. Были большие опасения в отношении того, что будет с этой бывшей сверхдержавой, что будет с отдельными частями этой сверхдержавы, в каком направлении они пойдут. Сейчас в США и Европе России уделяется все меньше внимания. Она, с точки зрения США и Европы, стала страной периферийной. Это не очень приятно осознавать россиянам и отчасти несправедливо. Вы можете в США в течение нескольких недель смотреть телевизор, и слово «Россия» ни разу не сорвется с уст ведущих, корреспондентов новостных программ. Но это тоже — цена свободы.