О церковниках и копирастах

На памятнике атеизму, который на прошлой неделе воздвигли в городишке Старк, штат Флорида, высечено изречение матери-основательницы «Американских атеистов» Мэдэлин Мюррей О’Хэйр, которое в переводе Ленты.Ру звучит так:

Атеист верит, что вместо церкви надо построить больницу. Атеист верит, что вместо молитвы надо совершать дела. Атеист стремится к участию в жизни, а не к побегу в смерть. Он хочет победы над болезнью, искоренения бедности, уничтожения войны (оригинал: An Atheist believes that a hospital should be built instead of a church. An atheist believes that deed must be done instead of prayer said. An atheist strives for involvement in life and not escape into death. He wants disease conquered, poverty vanished, war eliminated).

Я вполне солидарен с ценностями, заявленными в этой цитате, но в упор не вижу, какое отношение они могли бы иметь к атеизму и религии, к вере в Бога или отсутствию таковой. Ни в каком основополагающем религиозном документе, будь то Пятикнижие, Евангелия или Коран, мы не найдём призыва строить церкви вместо больниц, или отказываться от добрых дел в пользу прямого общения с Богом. Подобные практики никак не возводятся к Моисею, Христу, Магомету, к их учениям или каноническим биографиям. Всё это дерьмо возникло позже, когда религии сделались институтом и рычагом для светской власти над людьми, инструментом для извлечения прибыли. Первыми обличителями грехов и пороков церкви во все времена выступали не какие-то там «Американские атеисты», учреждённые в 1963 году в Остине, штат Техас, а люди, искренне верящие в Бога. В России борьбу с церковной коррупцией начали не «воинствующие безбожники» в 1920-е годы, а нестяжатели в XV веке.

Существуют религиозные учреждения, которые в различные эпохи делали бизнес на чужой вере в Бога, цинично использовали её для стяжания мирского богатства и власти над людьми. Точно так же, как сегодня большие копирастические концерны используют для собственного обогащения чужое творчество. Копирасты — это, по сути дела, те же церковники XXI века, цинично прикрывающие свою алчность авторитетом выдающихся творцов. Достаточно вспомнить хотя бы недавнюю рекламную кампанию по всей России, с биллбордами, на которых утверждается, что лишь охрана авторских прав сделала Чехова, Горького, Достоевского и Есенина писателями.

Как и клерикалы, пришедшие монетизировать наследие Моисея, Христа и Магомета спустя несколько веков после смерти этих вероучителей, копирасты появились на свет через тысячелетия после возникновения литературы, музыки, изобразительного и сценического искусства. Охрана авторского права не имеет решительно никакого отношения к истории создания 99% объектов культурного наследия человечества — как и к тому факту, что эти объекты дошли до нас из времён Гомера, Шекспира или Моцарта. Скорее наоборот: существуй Российское авторское общество во времена Баха и Бетховена, хрен бы кто-нибудь сегодня вспомнил их имена.

Любой церкви чрезвычайно выгодно выставлять борьбу против коррупции в её рядах борьбой против Бога. Точно так же, как картелю перекупщиков авторских прав выгодно выдавать критику происков копирастического лобби за борьбу против авторов и их законных интересов. Не стоит идти на поводу ни у тех, ни у других. Борьба против мракобесия не направлена против веры в Бога. Наоборот, это как раз борьба за свободу совести, за то, чтобы никакой человек не смел указывать другому, как ему следует верить. И борьба против копирастии бьёт не по авторам, а по их недобросовестным агентам, пытающимся ограничить распространение объектов культуры ради повышения своей собственной прибыли.