Чем разрешится украинский кризис

Кирилл Коктыш: Пока в сегодняшнем сценарии речь все-таки идет о том, что это будут достаточно самостоятельные части Украины, поскольку там речь идет все-таки об украинцах, которые хотят жить в Украине. Понятно, что сегодня в ситуации, когда они на родине оказываются украинцами второго сорта, для них предпочтительнее называться русскими, но на самом деле, речь идет о русскоговорящих украинцах.

Другой вопрос, насколько безопасной будет Украина, и не скатится ли она в гражданскую войну. Вероятность этого сохраняется достаточно высокой, к великому сожалению, по той простой причине, что реальных революционных преобразований для смещения правящего класса в стране не произошло, запросы по большому счету остались без ответа, и я думаю, что народ так или иначе эти вопросы будет постоянно власти возвращать. Поэтому вероятность масштабной дестабилизации остается очень высокой, и в этом плане нельзя исключать, что восточные части Украины будут постепенно дрейфовать в сторону России, как в сторону более безопасного места, не желая тонуть вместе с остальным украинским кораблем. Но это только в случае худшего сценария, в случае, если гражданская война станет все-таки неизбежной и единственной реальностью.

Пока на сегодня, я так понимаю, юго-восточные области хотят окопаться, хотят заявить о своей самостоятельности, хотят провести локальные референдумы, которые закрепили бы их права по отношению к Киеву, и дальше с этой точки начинать политический торг.

Кирилл Коктыш: В таких случаях экономические аргументы работают достаточно плохо, когда возникает приоритетная политическая необходимость, а понятно, что на Украине сегодня происходит в первую очередь противостояние России и США, когда, с одной стороны, Россия оспаривает право США быть единственным брокером мирового порядка и настаивает на том, что она тоже может делать исключения в правилах игры, а Штаты пытаются поставить Россию на место. Украина оказывается более или менее поводом для этого конфликта, подвернувшимся опять же более или менее случайно. И в этом плане, когда речь идет о ставках гораздо более существенных, экономические расходы обычно не считают. Поэтому если возникнет логика присоединения, а она может возникнуть только в рамках, скажем так, противостояния с США, то есть в рамках вот этого торга действиями, то, конечно, никакие экономические резоны не будут приниматься в расчет. Кроме прочего, понятно, что российские ресурсы позволяют делать и экономически не мотивированные вещи. Хотя что делать с донецкими шахтами и каким образом обеспечить их рентабельность в новых условиях — это отдельная нетривиальная задача, не скажу, чтобы она была совсем неразрешимая, но она требует отдельного, системного и большого решения.