Вывод войск из Сирии: подыгрывание США, изменение позиции по Асаду или пролог к отмене санкций?

В Кремле не согласны с мнением экспертов, которые считают, что Москва пытается оказать давление на сирийского лидера. Что на самом деле стоит за решением увести из страны военных РФ?

Решение России вывести войска из Сирии нельзя считать сигналом того, что Москва недовольна позицией Асада на переговорах в Женеве, заявил журналистам пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. Он сказал, что не согласен с мнением тех экспертов, которые говорят, что Москва пытается через это решение оказать давление на президента Сирии.

Отвечая на вопрос о том, нет ли расхождений во взглядах Москвы и Дамаска на ход процесса политического урегулирования в Сирии, Песков сказал, что «одинаковыми взгляды быть не могут». «Но Россия последовательно выступает за мирное урегулирование внутри сирийской проблемы», — добавил пресс-секретарь президента.

Между тем первая группа российских самолетов уже вылетела с авиабазы Хмеймим в Россию. Накануне вечером Путин приказал с сегодняшнего дня начать вывод основных сил России из Сирии. Почему было принято это решение, Business FM обсудила с политологом, доцентом кафедры политической теории МГИМО МИД России Кириллом Коктышем. С ним беседовала Диана Лесничая.

Минувшей ночью состоялся телефонный разговор Путина и Барака Обамы. В официальных сообщениях говорится, что оба президента высказались за активизацию политического урегулирования в Сирии. О реакции Обамы на решение России вывести войска ничего не сообщалось.

До объявления о выводе основной части российской группировки, эта тема не обсуждалась Путиным ни с кем из глав государств, кроме Асада. Его канцелярия заявила, что Россия и Сирия решили вопрос о выводе войск в полной координации. О том, почему Москва приняла такое решение, и к чему оно приведет, рассуждает эксперт по международным отношениям, доцент МГИМО Михаил Троицкий: «Помимо сокращения расходов на операцию, возможно, идея заключается в том, чтобы продемонстрировать президенту Асаду, что Россия не является однозначно сторонником сохранения Асада у власти любой ценой, и что на самом деле для России гораздо важнее какое-то политическое урегулирование, пусть и на время, в Сирии. Общий смысл, я думаю, в том, чтобы подтолкнуть сирийское правительство к реальным переговорам о будущем Сирии, очередной раунд которых должен сейчас начинаться. Я думаю, что прорыва, конечно, не будет, и я думаю, что президент Асад, действительно, в достаточной степени будет впечатлен этим российским решением. В конце концов, его минимальные позиции в Сирии гарантированы, он в любом случае сохраняет контроль за определенными зонами, в которых дислоцированы сирийские правительственные войска, так что выживание, наверное, ему в нынешних условиях гарантировано, тем более, что Россия вряд ли даст насильственным путем его свергнуть».

Ситуацию Business FM обсудила также со старшим научным сотрудником Института международных исследований МГИМО МИД России Леонидом Гусевым: «Я считаю, что все-таки это решение было принято в промежутке после 27 февраля. После того дня, когда было подписано соглашение о том, что Россия и США гарантируют процесс примирения между умеренной оппозицией и правительством Асада. Но сколько дней после подписания прошло до непосредственного решения о выводе наших войск, вот здесь сказать сложно. Мне все-таки кажется, что где-то, наверное, в начале марта, потому что я сам читал на одном сайте, который 12 марта, буквально за два дня до вчерашних событий, опубликовал большую статью, там уже открыто говорилось, что через несколько дней будет вывод российских войск из Сирии. То есть данные каким-то образом уже просачивались. Это все, я думаю, все-таки готовилось, а не так спонтанно, что вчера, может быть, утром решили, потом президент собирает двух значимых наших министров, министра обороны и министра иностранных дел и заявляет стране и всему миру о том, что это все будет осуществляться. Я думаю, чтобы утечек не было. Мне кажется, этот вопрос прорабатывался, проговаривался с Соединенными Штатами. Правда, какие непосредственно условия были выдвинуты, что конкретно, конечно же, сказать сейчас еще пока сложно. Мы должны посмотреть буквально в течение хотя бы недели. Ведь, на самом деле, что выводить-то будут? Непосредственно все самолеты или какая-то часть самолетов на базе останется. Грубо говоря, было 60 самолетов, останется 15 или 20. Я думаю, что все-таки просчеты были аналитические во всех сферах — и военной, и международных отношений, которые готовили. Сначала аналитики собирают информацию, это же не такой спонтанный процесс, что вот раз — и все. Поэтому я думаю, что во всех этих аналитических докладах на самом высоком уровне было просчитано что все это для нас, действительно, выгодно на данный момент. Все зависит от ситуации, какая была тогда, на момент 30 сентября 2015 года, и какая сложилась сейчас, на момент середины марта 2016 года. Потому что часть задач, которые мы там осуществляли, действительно, была выполнена. Такая вот непосредственная угроза свержения Асада отодвинута, часть, небольшая конечно, но все равно, территории была освобождена. В некоторых сирийских городах идет выполнение вот этих мирных соглашений, то есть там и оппозиция и правительственные силы стали вырабатывать проект новой конституции, который будет предложен в ближайшие месяцы, поэтому все-таки этот эффект, конечно же, он существует. Мы же не знаем окончательно, какие вопросы непосредственно обсуждались. Может быть, действительно о чем-то была договоренность, но прежде всего с Евросоюзом. Ведь недаром недавно представители ЕС заявили о том, что летом автоматически санкции против России, против нашей страны продлеваться не будут. Может быть, здесь какие-то будут подвижки. Поэтому, собственно говоря, может быть, в этом многое связано. Что касается договоренности непосредственно с США, то тоже, пока мы не знаем, что да как. Это все, наверное, проявится в течение ближайших каких-то недель. И тогда можно уже будет на 100% делать какие-то заключения».