Медведев рассказал, что думает о прогрессивной шкале налога, «Роснефти» и аресте Улюкаева

— Если говорить о макроэкономических показателях, то они, конечно, могли бы быть и лучше, потому что в этом году у нас, по всей вероятности, будет небольшое снижение ВВП, чуть меньше 1%, может быть, 0,5%, нужно еще окончательно подвести итоги. В следующем году уже по всем индикаторам, которыми мы располагаем, наша экономика перейдет к росту.

— Дмитрий Анатольевич, вы сейчас сказали, что в этом году будет небольшой спад, в следующем году экономика перейдет к росту. Президент Путин поставил в послании Федеральному собранию задачу добиться роста в обозримой перспективе, через несколько лет выше среднего роста мировой экономики, это порядка 4%. Это сегодня, как я понимаю, непростая задача. Как ее решить?

— Задача непростая, но вполне осуществимая. И, собственно, все наши действия последних лет были направлены именно на то, чтобы вырваться из этих темпов роста, которые сформировались в последние годы, перейти от падения экономики к росту, причем росту, который действительно должен быть опережающим по отношению к росту мировой экономики. Скажем прямо, нас не устраивают темпы роста в 0,5%, в 1% и даже в 1,5%. Хотя, конечно, это лучше, чем то, что экономика продемонстрировала в этом году. Почему не устраивает? Потому, что нам нужно, чтобы произошли качественные изменения в экономике нашей страны, а это можно достичь, и об этом было сказано в послании президента, только, если мы будем прирастать быстрее, чем весь мир. Добиться этого действительно нелегко, но возможно.

— Помните изречение: не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей? Применительно к приватизации в значительной мере не важно, кто приобретает, лишь бы это приобреталось за нормальные деньги. Это касается любой приватизации. Но история приватизации в нашей стране действительно довольно сложная. Трудно не согласиться, что целый ряд приватизационных сделок 90-х годов не был вполне справедливым.

— Не был вполне сделками.

— Подчеркиваю, но это не означает, что они были незаконными. Однако с точки зрения экономической справедливости там есть вопросы. Но мы неоднократно свою позицию формулировали, и я еще раз хочу сказать. Эта страница перевернута, все сделки исполнены, и обратного хода быть не может, потому что в противном случае это может взорвать ситуацию, как это происходило в целом ряде стран. Это абсолютно недопустимо. Если же говорить о крупнейших сделках последнего периода, то действительно, они долго готовились, и они были сложносоставными. Вот вы упомянули сделку, касающуюся «Роснефти» и «Башнефти» — действительно, мы долго примирялись к тому, как все это может выглядеть. Когда продавалась «Башнефть», изучали рынок. Потом возникла идея, чтобы компанию «Башнефть» приобрела «Роснефть», тем самым увеличив свою капитализацию, ну и, что должно было бы отразиться на последующей продаже «Роснефти».

— А, то есть и было задумано как многоходовка.

— Конечно. Мы приняли такое решение. После этого начали искать партнеров для того, чтобы продать 19,5% «Роснефти». Этим занималась сама компания «Роснефть». Я уже говорил о том, что это была большая работа, надо признаться, что они с этой работой справились, и в целом добились хорошего экономического результата. О каждом шаге, проектах возможных, о возможных партнерах менеджмент докладывал в правительство. Председатель правления компании Игорь Сечин заходил, рассказывал о том, какие есть варианты. В конечном счете сложилась та модель, которая и была предъявлена. Glencore и катарский фонд готовы быстро исполнить сделку, быстро обеспечить необходимый объем ликвидности, как говорят финансисты, то есть быстро заплатить, причем в бюджет РФ.