Минималистская модернизация Медведева
Лента новостей
В России новое модное слово: модернизация. Но в зависимости от того, кто и при каких обстоятельствах говорит о модернизации, слово может иметь совершенно разный смысл, пишет The Financial Times
В России новое модное слово: модернизация; его постоянно произносят сегодня в Москве — от президента Дмитрия Медведева до экономистов, комментаторов, банкиров и прочих бизнесменов, пишет московский корреспондент газеты The Financial Times Квентин Пил (Quentin Peel). При этом в зависимости от того, кто и при каких обстоятельствах говорит о модернизации, это слово может иметь совершенно разный смысл. Речь может вестись и об инвестициях в технологии, и об искоренении коррупции, и о снижении роли государства в экономике. Сам по себе интерес к модернизации — это своего рода ответ на тот шок, который вызвал в России экономический кризис, поразивший российскую экономику сильнее, чем другие государства Большой двадцатки, полагает издание. Кризис продемонстрировал, что Россия не смогла диверсифицировать свою экономику, основанную на энергоносителях.
Похоже, что Дмитрий Медведев склонен к минималистской концепции модернизации, выделяя ключевые отрасли, на которые прольется дождь государственных и вдохновленных государством инвестиций: это атомная индустрия, информационные технологии, здравоохранение и авиакосмическая промышленность.
Со своей стороны, либеральные экономисты увидели в возросшем интересе к модернизации шанс подискутировать об отсутствии конкуренции в российской экономике и в российской политике, пишет Квентин Пил. Однако либералы опасаются, что по мере того, как цены на нефть восстанавливаются, давление, вызывающее позывы к модернизации, будет ослабевать.
Другой большой темой (на первой взгляд, не связанной с модернизацией) является в российских правительственных кругах в эти дни предложение о «новой архитектуре европейской безопасности». В Москве разговоры об этом ведутся уже больше года, хотя никто ни в Европе, ни в США серьезно к ним не отнесся. Похоже, Россия в очередной раз хочет попытаться объединить такие организации, как НАТО и ОБСЕ, в нечто панъевропейское, что давало бы Москве право вето на принятие решений. 1 декабря к немалому удивлению и тревоге европейцев Медведев обнародовал проект доктрины европейской безопасности, согласно которой все европейские страны и организации помещаются под один общий «зонтик», позволяя каждому из государств объявлять действия другого общеевропейской угрозой безопасности. А вот о правах человека или этнических меньшинств — этом краеугольном камне ОБСЕ — ни слова.
Если есть нечто общее у темы модернизации и темы европейской безопасности, это, похоже, — попытка разморозить отношения с Западом. Одновременно Москва не собирается жертвовать ни своей структурой власти, ни тем, что воспринимает как сферу своих региональных интересов.
По словам главного редактора журнала «Международная экономика и международные отношения» Андрея Рябова, тезисы модернизации Кремля сильно напоминают аналогичные планы Петра Первого и Сталина. Мол, мы будем покупать иностранную технологию, сохраняя при этом стабильность в стране. Рябов называет это «утопией, поскольку ключевым актером останется государство, пронизанное коррупцией».
Когда в ноябре президент Медведев посетил Сингапур, он, похоже, нашел свой идеал: процветающая экономика и жесткий контроль за политическим процессом. Вот что нужно России — таков был смысл его высказываний.
Европа не готова платить за модернизацию России
Отсюда и стремление к новой европейской архитектуре. В Москве считают, что пятидневная российско-грузинская война имела смысл потому, что она якобы затормозила процесс расширения НАТО.
«В этом-то все и дело: Россия хочет сотрудничать, но полностью на собственных условиях. Она хочет инвестиций, но без излишних реформ. Она хочет договора о безопасности, который бы в значительной степени игнорировал стремление своих соседей к суверенитету. Сдается, что для остальной Европы — это слишком дорогая цена», — резюмирует FT.
Рекомендуем:
Рекомендуем:
