Америка не погибла, но Сенат над этим работает

По мнению нобелевского лауреата Пола Кругмана, Америке как величайшей стране мира пришел конец. Причем ее падение, как ни горько признанному ученому, сравнимо не с падением Рима, а с распадом Польши

Мы всегда знали, что господство Америки как величайшей страны мира когда-то закончится. Но большинство представляло, что это падение, когда оно придет, будет чем-то грандиозным и трагическим.

То, что мы вместо этого получаем, не столько трагедия, сколько крайний фарс. Вместо того чтобы рассыпаться под грузом чрезмерного разрастания империи, мы парализованы собственными порядками и процедурами. Вместо того чтобы повторить падение Рима, мы повторяем распад Польши XVIII века.

Краткий исторический экскурс: в XVII—XVIII веках польский законодательный орган, сейм, работал на основе принципа единогласия: любой мог отменить закон, выкрикнув «не дозволю». В результате страна стала практически неуправляемой, и соседние режимы начали отсекать по частям ее территории. К 1795 году польское государство исчезло с лица земли и вновь возникло только более чем век спустя.

Сегодня американский сенат, по-видимому, решительно настроен сделать так, чтобы сейм на его фоне при сравнении выигрывал. На прошлой неделе сенат США наконец, спустя девять месяцев, одобрил кандидатуру Марты Джонсон (Martha Johnson) на пост руководителя Управления служб общего назначения (General Services Administration), которое заведует закупками и государственной недвижимостью. Это, по сути, не политическая позиция, и никто не сомневается в компетенции Джонсон: ее кандидатура была одобрена 94 голосами против двух. Но сенатор Кристофер Бонд (Christopher Bond), республиканец от Миссури, затормозил ее назначение, чтобы надавить на правительство и добиться утверждения строительного проекта в Канзас-сити.

Это сомнительное достижение, вероятно, могло вдохновить сенатора Ричарда Шелби (Richard Shelby), республиканца от Алабамы. Во всяком случае теперь Шелби заблокировал утверждение всех вынесенных на одобрение назначений Обамы — около 70 правительственных позиций высокого уровня — до тех пор, пока его штат не получит контракт на авиазаправщики и центр по борьбе с терроризмом.

Что дает сенаторам на индивидуальном уровне такую власть? В значительной степени деятельность сената зависит от единодушного согласия: трудно что-либо сделать, если нет всеобщего согласия по процедуре. Сложилась традиция, по которой сенаторы, в обмен на то, что они не препятствуют всем инициативам, имеют право блокировать кандидатов, которые им не нравятся.

В прошлом к практике блокирования прибегали редко. Все потому что, как отмечается в отчете Исследовательской службы конгресса, Сенат руководствовался традициями «вежливости, обходительности, взаимности и компромисса». Но это было раньше. Правила, которые когда-то работали, теперь деформируются, когда основные политические партии страны скатились в нигилизм, не видя опасности — а на самом деле находя политические дивиденды — в том, чтобы страна стала неуправляемой.

Насколько это серьезно? Настолько, что, по мне, сейчас не хватает Ньютона Гингрича (Newt Gingrich).

Читатели могут вспомнить, что в 1995 году Гингрич, тогда спикер палаты представителей, свернул финансирование федерального правительства и добился временной приостановки его работы. Это была ужасная и крайняя мера, но во всяком случае у Гингрича были конкретные требования: он хотел, чтобы Билл Клинтон согласился на резкое сокращение расходов по программе медстрахования Medicare.

Сегодня в противоположность этому республиканские лидеры отказываются выдвигать какие-либо конкретные предложения. Они яростно критикуют дефицит, и в прошлом месяце сенаторы проголосовали против увеличения предельного уровня федерального долга, что привело бы к очередному сворачиванию работы правительства, если бы у демократов не было 60 голосов. Но они также критикуют и все то, что могло бы фактически сократить дефицит, в том числе, по иронии, любые усилия в направлении оптимизации расходов на программу медстрахования престарелых Medicare.

И поскольку национальная республиканская партия упразднила всякую ответственность за то, чтобы система работала, вполне естественно, что сенаторы в индивидуальном порядке могут свободно брать страну в заложники до тех пор, пока не получат финансирование под интересующие их проекты.

Правда в том, что в нынешнем состоянии американской политики, то, как работает Сенат, уже не согласуется с функционирующим правительством. Сенаторы должны сами осознать этот факт и провести изменения в правила, в том числе исключить или по меньшей мере ограничить возможности блокирования (обсуждений). Это они могут и должны сделать — большинством голосов, в первый же день следующей сессии Сената.

Но одно дело предположения. Демократы, по-видимому, не могут даже заработать политические очки, подчеркивая обструкционизм своих оппонентов.

Это должен быть простой и ясный посыл (и он должен был быть центральным в Массачусетсе): голосуя за республиканца, не важно, что вы о нем думаете лично, вы голосуете за паралич. Но к сегодняшнему дню мы знаем, как администрация Обамы борется с теми, кто ее разрушает: она проникает до «капиллярного» уровня. Роберт Гиббс, пресс-секретарь Белого дома, обвинил Шелби в «глупости». Да, это будет иметь резонанс среди избирателей.

После разделения Польши польский офицер на службе у Наполеона написал песню, которая в конечном итоге — с восстановлением государства после Первой мировой войны — стала национальным гимном Польши. Он начинается со слов «Jeszcze Polska nie zginęła» («Ещё Польша не погибла»).

Да, еще Америка не погибла. Но Сенат над этим работает.

Авторская колонка Пола Кругмана в The New York Times