Заявление Макрона понятно, он не первый раз его делает. Но при этом, как действительно можно убедиться, его формулировки очень обтекаемы и они могут интерпретироваться и так и так. Никакие опции в принципе не исключены, мы должны рассматривать все варианты, любой формат участия, действительно, надо признать, что за последние два года Запад пошел по пути эскалации дальше, чем, наверное, это планировалось в самом начале конфликта, и сейчас на поле боя присутствуют и танки, и ракетные установки, дальнобойная артиллерия, о которых весной 2022 года даже и не думали. Так что определенная тенденция, определенная динамика, безусловно, присутствует. Но при этом остается вопрос принципиальный: готова ли Франция или любая другая страна Запада сама пойти на риск превращения себя в поле боя, поскольку понятно, что в случае вступления в конфликт не каких-то там наемников или добровольцев и не за счет поставок вооружения, а за счет непосредственного присутствия социальных контингентов вооруженных сил, тогда сама страна должна, по всей видимости, брать все риски, связанные с возможными ответными мерами. Наверное, именно поэтому Макрон и говорит с такой долей неопределенности, поскольку Франция, как член НАТО, едва ли способна брать на себя такие обязательства в одиночку. Насколько по крайней мере я понимаю, со стороны Вашингтона пока что подчеркивается то, что ни Вашингтон, ни Североатлантический альянс участниками конфликта не являются непосредственными и таковыми становиться тоже не собираются. Поэтому здесь выступать в одиночку, я думаю, любому французскому лидеру будет не с руки.

«Мне кажется, что российское руководство в очередной раз подтверждает свою позицию, которая основана на двух принципах. Во-первых, Россия готова к переговорам при условии учета тех реальностей, которые сейчас существуют на Земле, то есть с учетом тех решений, которые были приняты о включении новых регионов в состав Российской Федерации. И, во-вторых, переговоры должны вестись не только по урегулированию конфликта между Россией и Украиной, но по более широкому комплексу вопросов европейской безопасности, а также, по всей видимости, отношений между Россией и Соединенными Штатами. То есть российское руководство настаивает на возвращении к тем предложениям, которые Россия сделала еще в конце 2021 года Соединенным Штатам и Североатлантическому альянсу. Эти предложения, которые не были восприняты серьезно или по крайней мере не были приняты западной стороной, по-прежнему с точки зрения российского руководства должны стать основой для любого последующего переговорного процесса. Очевидно, что вопрос о переговорах постоянно поднимается, в том числе и на Западе, и не только на Западе. Буквально вчера просочились в СМИ новые предложения со стороны турецкого лидера Эрдогана. Сейчас все, что происходит, еще надо воспринимать с учетом предстоящей конференции в Швейцарии по мирному урегулированию, где будет обсуждаться обновленная версия стороны Зеленского, с украинской стороны, насколько можно судить, тоже наблюдаются определенные подвижки, хотя и не принципиальные. Поэтому, конечно, эта тема остается актуальной, и я думаю, она будет актуальна и дальше. Но когда начнутся переговоры, сказать трудно, это зависит от многих факторов, в том числе от политических процессов стран Запада».

«Я думаю, что шансов на то, что Россия примет участие в этой конференции, немного, и это связано с двумя обстоятельствами. Во-первых , Швейцария сегодня не воспринимается в российском руководстве как страна нейтральна, учитывая, что Швейцария присоединилась к санкциям Европейского союза, эта страна внесена в список недружественных государств, и российские официальные лица уже неоднократно говорили, что рассматривать Швейцарию в качестве какого-то равноудаленного медиатора или посредника сейчас не представляется возможным. И второе обстоятельство — это то, что Россию приглашают, по всей видимости, уже на завершающем этапе подготовки этого мероприятия и, вероятно, под давлением тех стран, которые российское участие представили как одно из условий своего участия в этом мероприятии. То есть в Россия не была вовлечена в процесс разработки концепции этой конференции с самого начала. Поэтому, наверное, это тоже может быть фактором, препятствующим принятию такого рода предложения. Поэтому, мне кажется, что, скорее всего, Россия на этом форуме представлена не будет, хотя, конечно, я могу ошибаться, поскольку окончательное решение, наверное, еще только будет принято с учетом вот всех обстоятельств, о которых я уже сказал».

«Появилась какая-то доказательная база, мы пока что не можем ее оценить, но очевидно, такие заявления не делаются на пустом месте, и по всей видимости, какие-то следы были найдены, во всяком случае можно сделать такое предположение. Причем можно представить себе, что, конечно, в Вашингтоне и в других западных столицах от этих обвинений будут открещиваться, будут интерпретировать это как российскую пропаганду, что, собственно говоря, мы уже и слышим. А на официальном уровне, конечно, любая причастность США и НАТО будет категорически отвергаться. Более того, я думаю, что США в частности вспомнят о том, что Вашингтон каким-то образом предупреждал Москву о возможности террористических актов. И конечно, российские заявления будут интерпретироваться как попытка ведения информационной войны против Украины, но также и против Запада. Наверное, такого рода случаи создают дополнительные препятствия на пути даже минимального взаимодействия спецслужб России и стран Запада, поскольку в этих условиях сложно говорить о каком-то доверии, а без доверия трудно вести политическую работу, которая предусматривает в том числе обмен очень чувствительной информацией. Поэтому понятно, что это не улучшит перспективы даже на ограниченное сотрудничества России и Запада в предотвращении террористических актов на территории друг друга».

«Появилась какая-то доказательная база, мы пока что не можем ее оценить, но, очевидно, такие заявления не делаются на пустом месте, и, по всей видимости, какие-то следы были найдены, во всяком случае, можно сделать такое предположение. Конечно, в Вашингтоне и в других западных столицах от этих обвинений будут открещиваться, будут это интерпретировать как российскую пропаганду, что, собственно говоря, мы уже и слышим. А на официальном уровне, конечно, любая причастность США и НАТО будет категорически отвергаться. И, конечно, российские заявления будут интерпретироваться как попытка ведения информационной войны против Украины, но также и против Запада. Наверное, такого рода случаи создают дополнительные препятствия на пути даже минимального взаимодействия спецслужб России и стран Запада, поскольку в этих условиях сложно говорить о каком-то доверии, а без доверия трудно вести политическую работу, которая предусматривает в том числе обмен очень чувствительной информацией. Поэтому понятно, что это не улучшит перспективы даже на ограниченное сотрудничества России и Запада в предотвращении террористических актов на территории друг друга».