Президент Турции пытался связаться с российским лидером после того, как ВВС его страны сбила российский Су-24. В настоящий момент отношения между Москвой и Анкарой резко обострились
Президент России Владимир Путин. Фото: Sergei Chirikov/Reuters
Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков подтвердил, что глава Турции Реджеп Тайип Эрдоган пытался дозвониться до Владимира Путина после того, как ВВС его страны сбили российский бомбардировщик Су-24. Если выясняется, что Эрдоган все-таки хотел связаться с Путиным, быть может, следовало с ним поговорить? На этот вопрос ответил политолог-востоковед, член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.
Алексей Малашенко: То, что какое-то было движение для того, чтобы урегулировать эту конфликтную ситуацию, лишний раз доказывает в данном случае: больше активничаем мы. Это ясно из ситуации вокруг звонка.
Путин и Эрдоган могут встретиться в Париже на саммите по вопросам изменения климата. Стоит ждать снижения напряженности?
Алексей Малашенко: Мы не знаем, как себя тот же Путин поведет, да и Эрдоган тоже, потому что если Путин — мастер импровизации, то Эрдоган тоже жесткий человек, и если он почувствует личную обиду, а он в этом похож на Путина, потому что и тот, и другой во многом в своей политике опираются на личные отношения, если эти личные отношения ухудшатся, я не знаю, будут они там видеться, не будут, но дай Бог, чтобы что-то там получилось.
Сейчас получается, что переговоры Путина с Олландом закончились ничем. Можем ли мы говорить о каком-то открытом финале, что дальше?
Алексей Малашенко: Мне было ясно, что этот визит ни к чему не приведет, он носит чисто символическое значение. Во-первых, потому что Олланд поехал к Путину, совершив некое турне. Он объехал западные столицы, он собрал все мнения, и он привез не мнение Франции, не свое мнение, а мнение его партнеров. И это мнение пока что для России не утешительно. Второе: в качестве позитива все-таки Олланд несколько раз говорил о российско-французском сотрудничестве, и это очень приятно было слышать. Но это отнюдь не означает, что есть какая-то очень большая брешь в западной позиции.
Франсуа Олланд назвал основным итогом переговоров с Путиным договоренность наносить удары в Сирии лишь по «Исламскому государству», а также по джихадистским группировкам, но по каким именно, не уточнил.
Алексей Малашенко: Старая песня. Джихадистами можно кого угодно обозвать. Но, если хотите, это некая уступка Путину, который тоже постоянно говорит, что есть какие-то экстремисты. И Олланд еще раз подчеркнул и сделал это чисто по-французски, в таком легком стиле, что да, конечно, мы вас поддерживаем, мы будем наносить удары и туда, и сюда, но, во всяком случае, полной солидарности не было, это совершенно очевидно.
