Долговая ловушка: что сейчас важнее — рост кредитования или доходов? Комментарий Семена Новопрудского

На фоне резкого падения кредитования в России властям предстоит решать нетривиальную задачу: что важнее — возвращение докризисных объемов кредитов или некредитное стимулирование экономики и роста доходов населения. То, что большинство россиян сейчас не могут или не хотят брать кредиты, не только плохо, но и хорошо, считает колумнист

По данным Национального бюро кредитных историй (НБКИ), объем выдачи потребительских кредитов в России в январе — апреле снизился на 46,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Он составил всего 740 млрд рублей против 1,37 трлн рублей за тот же период 2021 года. Даже по сравнению с 2020 годом, когда в России был пик ковидных ограничений и сжатия экономики, потребительское кредитование в январе — апреле 2022-го упало на 23,9%.

Самый большой объем выданных кредитов зафиксирован в Москве (96,4 млрд рублей), Московской области (53,1 млрд рублей), Санкт-Петербурге (37,5 млрд рублей), Свердловской области (25,2 млрд рублей) и Краснодарском крае (24,8 млрд рублей). При этом в главных «кредитных» регионах — Москве и Санкт-Петербурге — объем потребительского кредитования год к году снизился соответственно на 35% и 43,3%. То есть тренд обвального падения выдач кредитов в России повсеместный.

Наибольшее снижение объемов среди 30 регионов-лидеров произошло в Ханты-Мансийском АО (–53,7%), Пермском крае (–51,3%), Республике Саха (Якутия) (–51,1%), а также в Иркутской области (–50,8%) и Красноярском крае (–50,5%).

При этом, по оценкам Банка России, на 1 января 2022 года в стране был достигнут абсолютный рекорд долговой нагрузки домохозяйств — 10,6%. То есть каждая российская семья (с учетом того, что у многих нет ни одного кредита) в среднем должна была отдавать банкам и микрофинансовым организациям каждый десятый рубль своих доходов.

В марте на фоне резкого повышения ключевой ставки сразу до 20% после начала военной спецоперации ситуация начала меняться. Ставки по кредитам моментально выросли более чем вдвое, и россияне все чаще начали откладывать решение о кредите. В результате если закредитованность россиян (отношение долгов к общим доходам и накопленному имуществу) в четвертом квартале прошлого года составляла 33,4%, то в первом квартале нынешнего года — именно за счет мартовского взлета кредитных ставок — снизилась до 31,6%.

Но с марта Банк России уже трижды снижал ключевую ставку, она упала с 20% до 11%. И почти наверняка сделает это в четвертый раз на очередном заседании 10 июня. Каждый раз главным предлогом для снижения ставки ЦБ кроме замедления инфляции называлось стремление повысить кредитную активность населения и доступность кредитов. При этом замедление инфляции происходит по той же причине, что и падение спроса на кредиты: у людей либо нет денег уже сейчас, либо нет уверенности в своих доходах в ближайшем будущем. Не берем кредиты, потому что нечем отдавать.

Примерно то же самое касается корпоративного кредитования, особенно кредитования малого и среднего бизнеса. В разгар пандемии COVID-19 мы видели стремление мелких и средних компаний как можно скорее отдать прежние кредиты и не брать новых. А среди главных мер поддержки предприниматели во всех опросах единодушно на первое место ставят вовсе не льготные кредиты, а уменьшение налогов или налоговые каникулы.

И бизнесу, и гражданам в условиях нынешней глобальной неопределенности будущего российской экономики под влиянием рекордных санкций важнее уменьшать, а не увеличивать долговую нагрузку.

Желание монетарных властей разогреть кредитование понятно: это в идеале может увеличить потребление, а также помочь ключевым отраслям экономики. Поэтому государство совершенно разумно сохранило все льготные ипотечные программы: такая ипотека нужна застройщикам едва ли не больше, чем потенциальным покупателям квартир.

Тем не менее очевидно, что существенный рост розничного кредитования в нынешних условиях в обозримом будущем возможен, только если банки резко ослабят критерии одобрения кредитов, а для многих заемщиков кредит станет жестом отчаяния, а не показателем устойчивости их доходов и желания увеличить потребление.

Поэтому при таких санкционных ограничениях и на фоне пока еще вполне благополучной ситуации с государственными финансами (в Россию идет огромный приток валюты за счет резкого сжатия импорта при сохранении объемов экспорта примерно на уровне прошлого года) государству скорее надо думать о том, как не допустить массовой безработицы и стимулировать рост доходов населения.

Прямые инвестиции государства в системообразующие компании и важные проекты, а также раздача «вертолетных» денег может оказаться гораздо эффективнее, чем попытки резко нарастить кредитование. Дешевые кредиты не становятся доступнее, если у людей все равно нет денег, чтобы их погасить.