«Киноязык» — так называется один из самых необычных сколковских проектов. Когда он будет реализован, в мире может появиться масса новых компьютерных сервисов и даже новый вид искусства. При использовании технологии киноязыка слова в буквальном смысле обретут форму, а текст начнет автоматически перевоплощаться в анимационный фильм. Не удивительно, что реализацией этого проекта занимается одна из наиболее успешных российских киностудий.

ГК «Базелевс» создана 17 лет назад режиссером и продюсером Тимуром Бекмамбетовым. Компания занимается производством кинофильмов, рекламных роликов, в ней также создано мощное подразделение, специализирующееся на производстве компьютерной графики, анимации и спецэффектов для кинофильмов. В активе «Базелевс» наиболее зрелищные российские фильмы последнего десятилетия: «Дневной» и «Ночной дозор», голливудский блокбастер «Особо опасен». Снятое Бекмамбетовым продолжение знаменитой «Иронии судьбы» установило рекорд по сборам среди отечественных лент — касса фильма составила 50 млн долларов.

Разрабатываемый «Базелевсом» язык может совершить переворот в кинопроизводстве, причем в первую очередь в голливудском. В нем сейчас крутятся настолько большие деньги, что у режиссеров просто нет возможности для экспериментов на съемочной площадке. Съемка блокбастера начинается лишь тогда, когда он уже снят, но только в виде мультфильма, в котором детально разобраны все сцены фильма. Создание такого аниме — дело длительное и дорогое. Сколковский проект позволит автоматически визуализировать сценарий кинокартины.

О подробностях этого проекта, о том, что может сделать со словами анимация и кого это может заинтересовать, в интервью Business FM рассказал вице-президент компании «Базелевс» Сергей Кузьмин.

— Фактически это технология, которая позволит, имея некий сценарный материал, структурированный текст, создавать трехмерную анимацию в автоматическом режиме.

— То есть загружается текст, а система сама делает мультфильм?

— Конечно, идеальный вариант был бы такой: загрузить «Войну и мир», выбрать кнопочку «хочу, как у Бондарчука» и получить кинокартину длиной 3-4 часа. Но такой уровень автоматизации требовал бы искусственного интеллекта, причем не абы какого, а гениального режиссера.

— Если проще говорить, то существует библиотека образов, и из этой библиотеки на набор слов в сценарии как раз выбираются образы автоматической системы и они компонуются в историю?

— Совершенно верно.

— Для чего нужна такая система? Сейчас же есть аниматор или художник, который просто рисует весь сценарий.

— Есть норматив, и этот норматив даже не российский, он американский: три высококвалифицированных аниматора в день делают одну секунду анимации. Это та выработка, которую дают профессиональные аниматоры. Даже если это делать в упрощенном виде, получится 5 секунд в день. Представьте, что режиссер на тот момент, когда он хочет поэкспериментировать со сценарием, посмотреть, как это в действительности будет выглядеть, вынужден ждать неделю, чтобы получить следующий анимированный эпизод. Здесь мы даем интерактивный продукт, который позволяет нескольким людям сесть и фактически поиграться с тем, как у них стоит камера, что происходит с персонажами, какая динамика движений. То есть мы даем способ быстро решить всю творческую составляющую, после чего выйти на съемочную площадку и снять то, что уже опробовано. Причем уже зная, как оно будет смонтировано, где будут стоять камеры, как будет поставлен свет, как будут действовать герои. Все это вносит существенный элемент автоматизации. Один съемочный день в Голливуде на студийном фильме стоит от 150 до 500 тысяч долларов. Если мы можем сэкономить 2 дня, это очень хороший возврат инвестиций на использование данного программного обеспечения.

— Если три профессиональных аниматора целый день работают над одной секундой, а у вас на 1 секунду сколько уходит?

— На сцену вы потратите час или два, средняя сцена у нас — несколько минут. Разница измеряется порядками.

— То есть над визуализацией сценария работа сокращается в десятки раз?

— И самое главное, она не просто сокращается, а сейчас есть очень ограниченное количество режиссеров, которые могут себе позволить визуализировать сцены из фильма. Просто это очень дорогостоящий процесс. А так мы делаем массовый продукт, когда любой студент ВГИКа, который занимается курсовой на тему короткометражного фильма, может сдать ее не в виде 35 страниц, а в виде небольшого анимационного продукта.

— Подобные продукты, аналоги в мире существуют?

— По результатам патентного поиска аналогов нет, с точки зрения практической реализации, таких продуктов на данный момент не существует.

— Это будет программа?

— Будет две версии, даже два принципиально разных направления. Первый продукт — это так называемые B2C, которые позволяют работать напрямую с потребителем. Это либо веб-сервис, либо программное обеспечение. Скорее всего, это будет некий удаленный сервис, на который вы подписываетесь и пользуетесь. Вторая часть — лицензирование ядра тем, кто хочет использовать его в своих целях. Например, вы — крупная студия, у вас есть персонажи мультфильма. Вы у нас берете ядро, которое переводит текст в анимацию, но при этом все модели, мир этих персонажей вы создаете сами, исходя из тех авторских прав, которые у вас есть.

Есть множество прикладных способов, как это можно коммерциализировать и монетизировать. К примеру, текстовые сообщения. Вы отправляете СМС или ММС либо переписываетесь по скайпу. Если мы можем текст переложить в анимацию, то, по сути, вместо сообщения вы можете другу отправить некий анимационный ролик. Или когда вам приходит сообщение, настройте их таким образом, чтобы вам приходила анимация. Или вы обновляете свой статус в соцсети, вместо этого у вас идет некий визуальный ряд вместо просто текста.

— В какой стадии сейчас находится разработка?

— Мы запустили проект в январе 2011 года. И где-то до середины лета решали для себя фундаментальные вопросы: какие алгоритмы использовать, в каком формате создавать библиотеку моделей. С середины лета мы начали уже непосредственную разработку программирования. Сейчас у нас есть первый прототип, хотя прошло 3-4 месяца. И мы надеемся, что к концу года у нас будет уже что-то, что мы в закрытом режиме будем показывать потенциальным партнерам и клиентам.

— А вывести на открытый рынок когда планируете?

— К концу 2012-го. Это будет то, что можно показать рынку. И поскольку мы разделяем здесь само ядро, которое мы готовы лицензировать партнерам, и продукт, который непосредственно связан с потребителем, я так думаю, что первые потребительские продукты выйдут в начале 2013-го. Одним из первых продуктов будет анимация текстовых сообщений, потому что это наиболее быстрый для рынка продукт и наиболее понятный для потребителя.

— А кинопродукт когда вы планируете?

— Думаю, что это будет конец 2013-го. Два года тяжелой и упорной разработки.

— Чего вам стоит этот проект?

— Совокупно мы оцениваем проект в сумму около 20 млн долларов. Грант, который мы получили от «Сколково», примерно 5 млн, и еще 5 мы готовы инвестировать своих средств. Этого должно быть достаточно, чтобы увидеть первую выручку от продукта. В дальнейшем мы планируем либо дополнительное привлечение венчурных инвестиций, либо реинвестирование тех денежных потоков, которые будут генерировать проект.

— На какие денежные потоки вы рассчитываете потенциально?

— Как в любом венчурном проекте есть два исхода: либо вы не генерируете достаточно денежных потоков и становитесь банкротом, либо это экспоненциальный рост, когда вам уже все равно: генерирует проект миллиард долларов в год или два.

— Первый продукт, который вы хотите запустить, это различные мобильные приложения? Есть уже какая-то цена?

— Есть, но я не могу ее назвать, потому что на данный момент у нас ведутся переговоры с потенциальными партнерами.

— А потенциальные партнеры — это российские или глобальные компании?

— В перечень тех компаний, с кем мы общаемся, входят операторы сотовой связи, соцсети, производители программного обеспечения для общения в Интернете — ICQ, Skipe.

— Для кинокомпаний тоже не назовете сумму, за которую будете готовы продавать?

— Сначала нужно четко понять, какой экономический эффект дает этот продукт на кинопроизводство. А это можно сделать и подсчитать только после того, как мы используем этот продукт на одном, двух, трех своих проектах. Дальше все будет решаться на переговорах.

Но это идеальный вариант, когда использование этого продукта будет идти в бюджете не как статья затрат, как статья экономии. Тогда это быстрая, хорошая, легкая продажа, вполне обоснованная для руководителей студии, им будет легко принять такое решение.

Бюджеты голливудских блокбастеров исчисляются уже сотнями миллионов долларов. Абсолютный рекорд по производственным затратам пока удерживает фильм «Пираты Карибского моря: На краю света». На его создание было потрачено 300 млн долларов. При современной системе кинобизнеса расходы студий на съемки оправдываются только если в прокате фильм принесет не менее 2,5 долларов на каждый доллар, вложенный в производство. Дело в том, что половину кассовых сборов получают владельцы кинотеатров, а оставшаяся половина делится между участниками производства и дистрибуторами фильма.

— Почему вы пошли в «Сколково»?

— Тут есть несколько причин. Первая — финансовая составляющая, условия инвестирования со стороны «Сколково» очень выгодные, они совершенно точно не хуже, чем в западных венчурных компаниях. Если вы работаете с венчурным фондом в США за 2-3 раунда финансирования вы потеряете до 50, иногда до 60% вашей компании. Здесь у нас есть возможность 100% компании оставить в России.

— Вы получаете деньги и потенциально всю прибыль от этого проекта?

— Это первый фактор. Это еще и возможность использовать деловые связи фонда, которые позволяют легко общаться как с российскими, так и с зарубежными компаниями. К проекту уже проявляют большой интерес, например, Google, Cisco, IBM. Естественно, это позволяет нам с легкостью открывать двери не только в мире кино, который для нас и так открыт, но и в мире IT. В Калифорнии не было бы никого, кто, услышав про «Сколково» и наш проект, отказался бы с нами встретиться.

— Насколько серьезно восприняли вашу заявку в «Сколково», когда вы ее подавали? Все-таки кинобизнес и инновации в массовом представлении — вещи различные. Вам не говорили: куда уж вы, у нас тут академики?

— Это был тяжелый процесс. Для нас очень больших усилий стоило объяснить, какой экономический эффект от этого будет. Вплоть до того, что мы общались с киностудиями, просили дать нам некое письмо — что им интересно то, что мы разрабатываем. Сухой остаток нашей заявки в «Сколково» — это 500 страниц аналитики. После чего нам сказали: хорошо, давайте мы вынесем это на инвестиционный комитет. И первое впечатление от этого проекта, наверно, было несколько скептическим, но это позволило нам подойти к проекту более подготовленными. Когда мы запускались, мы точно понимали, что и как должны делать. Весь план и график проекта на этот момент у нас был детально проработан.