Готовясь к разговору, я полистал американскую финансовую прессу и нашел даже немного удивительную для российской компании положительную оценку и положительные упоминания твоего нового фонда. Когда ты ходишь к своим потенциальным инвесторам, что ты им обещаешь? Например, в терминах возврата инвестиций.

Владислав Солодкий: Спасибо, действительно, результаты работы первого фонда и анонс второго фонда Life.Sreda II собрали огромное количество упоминаний в Америке, Германии, Франции, России. Все это началось с большой статьи в Wall Street Journal и продолжилось по всем странам. Что касается второго фонда, само его появление было вызвано успехом Life.Sreda I. Каждый из активов, в который мы проинвестировали, показал высокую доходность. Это и американский мобильный банк Simple, который испанская финансовая группа BBVA купила у нас и других инвесторов за 117 миллионов долларов, и эта инвестиция показала в нашем портфеле 180% годовых, и его прямой клон — американский мобильный банк Moven, который также привлек следующий раунд и вышел на доходность свыше 100% годовых. Это относится и к британскому fintech-фонду Anthemis, который показал как рост активов внутри портфеля, так и привлек большой раут от британского большого банка Barclays и продемонстрировал доходность свыше 50% годовых.

Если говорить о доходности первого фонда, я не могу озвучить точную цифру, так как связан договоренностями с его акционерами, но она превышает в несколько раз доходность по традиционным депозитам. Если же говорить о целевой доходности второго фонда, то нижняя граница для нас стоит на уровне 20% годовых, и при реализации нормального сценария, который мы закладываем в развитие этого портфеля, находится на уровне 40% годовых, что не является на самом деле какой-то выдающейся цифрой по сравнению с тем, как растет fintech-направление в целом в мире, потому что оно развивается удвоенными суммами каждый год.

Объем второго фонда составит 100 миллионов долларов против 40 миллионов долларов в первом фонде, и средняя сделка составит от 7 до 10 миллионов долларов. Таким образом, на выходе мы собираемся проинвестировать от 10 до 15 стартапов стадии b, c, d, то есть это уже зрелые стартапы, в которых минимум рисков, у них несколько акционеров, в том числе такие крупнейшие компании, как Groupon, American Express, Rocket Internet и прочие глобальные публичные компании и фонды, которые показывают своим присутствием, что это стоящий актив.

Я читал в Wall Street Journal, что вы стремитесь привлечь к себе инвесторов не с финансового рынка, не финансовые институты, а какие-то компании смежных областей. Какой идеальный портрет инвестора, которого ты хотел бы видеть в своем фонде?
Владислав Солодкий: Действительно, если посмотреть на тех, кто вкладывает в fintech по всему миру, то в первую очередь это не банки. На первом месте я бы поставил интернет-гигантов типа Google, Apple и Facebook.

На втором месте будут идти сотовые операторы, которые по всему миру перестали расти так экстенсивно, как делали это раньше. Они создали уже большие абонентские базы, и доход с одного клиента уперся в потолок, и каждая из этих компаний ищет новые источники дохода для собственных акционеров, и финансовая отрасль является вполне логичным ответом на то, где же зарыты будущие прибыли и дивиденды. Соответственно, вкладываясь в финансовые мобильные сервисы, эти компании убивают двух зайцев: во-первых, они не уходят за пределы мобильного телефона, во-вторых, финансовые услуги гораздо более маржинальные, чем услуги из других секторов.

На третьем месте находятся игроки из ритейла. К примеру, 10% ежегодной выручки такого гиганта, как Starbucks, приходится на финансовые мобильные приложения, а не на новый вид пончиков или кофе, как вы могли бы подумать. Если говорить о том, вкладывают ли банки все-таки в своих конкурентов в виде финансовых онлайн-стартапов, то да, вкладывают: для них это возможность самим не создавать новые продукты, а сэкономить себе время и деньги, инвестируя вместе с Life.Sreda в новые сервисы, которые можно будет вывести на свой рынок и текущую клиентскую базу.

Простой инвестор, физическое лицо, может войти в твой фонд с той небольшой суммой, которую он готов выделить на инвестиции?
Владислав Солодкий: Сначала я скажу «нет», потому что если вы физлицо из России, то для того, чтобы вложиться в ведущий американский или европейский fintech-стартап, вам надо иметь минимум 3-5 миллионов долларов для инвестиции, а также вас замучают процедурами комплаенсов и проверками, откуда у вас взялись эти деньги. Но потом я скажу «да», потому что если вы клиент финансовой группы Life, то у вас есть возможность прийти к своему персональному финансовому менеджеру и в сумме от 30 тысяч рублей поучаствовать во втором фонде, присоединиться к этому модному и доходному виду инвестиций, который показывает гораздо большую доходность, чем самые доходные депозиты в России.

Андрей Романенкооснователь Qiwi«Безусловно, я очень внимательно слежу за этим направлением [fintech] и считаю его интересным. Оно имеет огромную пользу для реализации новых идей. Причем этот рынок очень потенциально огромен как в рамках сегмента B2B, так и в B2C. Мне как инвестору интересен, конечно, больше всего сегмент B2C. Совсем недавно мы не могли себе представить, что, имея просто телефон в руках, по дороге домой или на работу ты сможешь что-то купить, оплатить или сделать денежный перевод, заказать ужин или билет на самолет, потому что все сейчас переходит в мобильное устройство, и тот, кто будет способен на большой прорыв в «мобиле», тот и сможет выиграть этот рынок. Лично я верю в переход всего, как сервисов, так и любых финансовых инструментов, именно в мобильные телефоны, в минимизацию участия человека в процессе оплаты и выбора и максимально бесконтактные технологии».

Недавно прочел в журнале Harvard Business Review, что в ближайшее время традиционные банки будут вытеснены с рынка онлайн-сервисами, которые позволят людям напрямую давать и получать кредиты. Правда ли это? И сколько еще осталось жить традиционной банковской рознице?
Владислав Солодкий: Действительно, веками банки привыкли жить по простой схеме: покупать деньги у населения в виде депозитов и продавать их обратно другой части населения в виде кредитов. Собственно, на эти 2%, а точнее, зачастую 22, 32 и 42%, все и жили. Если вернуться к прогнозу Harvard Business Review, о котором ты только что упомянул, то, действительно, P2P-кредитование, как оно там было названо, является одним из самых бурно развивающихся направлений в fintech за последние два года. P2P — это person-to-person или peer-to-peer, то есть от человека к человеку, когда банк вытесняется как ненужный посредник между движением денег от одного участника к другому. Lending Club — наиболее известный сервис такого направления, который буквально совсем недавно преодолел отметку в 1 миллиард долларов капитализации, а сейчас уже приближается к 2 миллиардам и за последний год привлек в ряды своих акционеров такие именитые бренды, как Google Ventures и фонд DST Юрия Мильнера. Сейчас он активно собирается на IPO на NASDAQ.
Очевидно, в новой структуре роль человека, сидящего в банке, и роль самого банка играют какие-то информационные технологии. Что это за технологии? И есть ли последователи, которые пошли вслед за Lending Club в эту область?
Владислав Солодкий: Lending Club позволяет делать достаточно простую историю: если вы хотите разместить деньги под более высокий процент, чем на депозитах, вы приходите именно в банк и предлагаете их напрямую тем людям, которые готовы взять. Они же на выходе получают проценты меньше, чем по самым низким кредитным ставкам на рынке на тот момент, просто за счет того, что банк как посредник отсутствует в вашей цепочке. Площадка берет от 1 до 3% комиссии за каждую сделку, что существенно меньше, чем банковская маржа, которую они вынуждены платить собственным акционерам. Говоря о последователях, можно упомянуть такие проекты, как Zopa и Prosper. В Prosper, кстати, проинвестировал CEO Google Эрик Шмидт. Также я бы обратил внимание на немецкий сервис по P2P-кредитованию Lendico, который является своеобразным европейским Lending Club. Создали его и стали первыми инвесторами небезызвестные братья Самвер, владельцы Rocket Internet, который недавно разместился на NASDAQ и сейчас пробил отметку в 6 миллиардов долларов капитализации.
Как ведут себя традиционные банки по отношению к этим финансовым выскочкам? Они им сопротивляются или уже думают о том, как с ними сотрудничать?
Владислав Солодкий: Как говорил один китайский философ, когда вы собираетесь изменить мир, сначала вас не замечают, потом над вами смеются, а потом вы побеждаете. Так и в этой ситуации. Большие банки сначала не замечали Lending Club, потом пытались с ним как-то бороться, теперь же понимают, что делать нечего — парадигма меняется, клиенты вместе с ней тоже. Буквально неделю назад британский крупнейший банк Royal Bank of Scotland совместно с внешним игроком запустил сервис P2P-кредитования для своих клиентов, что является показателем того, что fintech — это не удел юных стартаперов в драных джинсах, а сервисы, стремительно меняющие банковский ландшафт и клиентские предпочтения.
Все, о чем ты сейчас говоришь, — зарубежные истории. Возможна ли подобная схема финансирования от человека к человеку в России? Возможно, у тебя в портфеле есть что-то, что занимается похожими вещами.
Владислав Солодкий: К сожалению, в Life.Sreda I такого рода проектов нет, но в Life.Sreda II мы ведем уже большое количество переговоров с рядом ведущих зарубежных игроков. Если говорить о перспективах в России, тут необходима регуляторная поддержка, потому что, к сожалению, даже те сервисы, которые уже успели выйти на российский рынок, работают через латвийскую юрисдикцию и счета в латвийских банках. На российском банковском рынке Центральный банк сверху ограничивает ставки по кредитам и депозитам, а снизу повышает нормативы по достаточности капитала, тем самым снижая маржу традиционных банков. В реальности эта ситуация, собственно, намекает текущим игрокам, что P2P-кредитование является вполне логичным ответом на то, где искать будущее между депозитами и кредитами для физических лиц.
Пока все, о чем мы говорили, — это услуги для физических лиц. Есть ли какие-то похожие технологии и сервисы, которые позволят fintech создать конкуренцию традиционным банкам в области услуг для предпринимателей?
Владислав Солодкий: Действительно, в последнее время бурно развивается такое направление, как P2B-кредитование, то есть от person к business — малому и среднему предпринимателю. Тут можно привести в пример еще одного воспитанника Rocket Internet, сервис Zencap из Германии, который позволяет людям кредитовать не других людей напрямую, получая повышенные проценты по своим вложениям, а конкретные бизнесы и профайлы, которые они видят на площадке. Также активно развиваются такие сервисы, как американский Kabbage, позволяющий в онлайне кредитовать не физических лиц, а бизнесы по их заявке буквально за считанные минуты. Можно также назвать сервисы по онлайн-факторингу, покупающие дебиторскую задолженность, и в пример можно привести российскую финансовую группу Life, которая недавно запустила в рамках Лайф Факторинга такого рода сервис, и сервисы по краудинвестингу и краудфандингу.

Виктор Верновгенеральный директор компании Лайф Факторинг«Если говорить о таком понятии, как онлайн-факторинг, то это отражение той технологической революции, которая происходит, пусть и не очень заметно, в настоящий момент. Большая часть факторинговых операций связана со значительным документооборотом. Весь оборот, связанный с бумагами, несет в себе риски. Система онлайн-факторинга решает эту задачу, и достаточно просто — через систему электронного документооборота, когда посредством электронной подписи наши контрагенты могут достаточно удобно и быстро прямо из своей системы подтверждать накладные. По большому счету, для них это решает несколько задач сразу: получить достоверные данные по своей отчетности и иметь возможность финансировать, буквально не выходя из офиса. Для нас это возможность работать в рамках облачных технологий, не забивая склады накладными и бумагами, и, по большому счету, стать финансовым сервисом, который работает именно в электронных каналах. Эта инновация, на наш взгляд, будет распространяться по рынку и проникать все глубже и глубже. Но те компании, которые эту технологию освоят первыми, скорее всего, получат от этого наибольшую выгоду, лояльных клиентов, для которых это тоже полезная вещь, и, естественно, большую долю рынка».

Аудизаписи интервью вы можете прослушать

часть первая

часть вторая