Власти Франции планируют максимально ужесточить наблюдение над всеми гражданами, возвращающимися из Сирии. Источник в правительстве Франции рассказал AFP, что речь может идти даже о заключении этих людей под домашний арест. В ЦРУ насчитали около 2 тысяч россиян, воюющих в Сирии на стороне «Исламского государства», организации, запрещенной в России. Официальные данные РФ — около 7 тысяч, но это вместе с выходцами из других стран СНГ. По-настоящему пугают заявления начальника Кизилюртовского районного отдела МВД Шейхмагомеда Шейхмагомедова. По его словам, только из дагестанских сел в Сирию воевать за ИГ уезжают по 15-20 человек ежедневно!

Эксперты, с которыми удалось пообщаться Business FM, говорят, что за год к ИГ примкнули несколько сотен дагестанцев. Однако просто уехавших в Сирию больше. Кто-то вступил в ряды террористической группировки «Ан-Нусра» (она также запрещена в РФ), кто-то в другие вооруженные формирования. Кто-то просто бежал из Дагестана, собираясь не воевать, но жить в «Исламском государстве». Почему бегут? О безработице и низком уровне жизни в республике наблюдатели говорят годами. Плюс религиозные убеждения. По словам экспертов, многие дагестанцы готовы и убивать и умирать, борясь против власти алавитов, к которым принадлежит Башар Асад. А дагестанским салафитам, среди которых, действительно есть те, кто придерживается радикальных взглядов, правоохранители жизни не дают. Причем сотрудники органов особо не разбираются, кто из сторонников этого течения в исламе радикал, а кто вполне мирно настроен, говорит специальный корреспондент дагестанской газеты «Черновик» Магомед Магомедов.

Магомед Магомедовспециальный корреспондент дагестанской газеты «Черновик»«Это постоянные постановки на оперативный учет, постоянная доставка в отделение полиции. Каждую пятницу в мечети, где собираются салафиты, они постоянно находятся в полицейском оцеплении. По 30, по 40 человек каждую пятницу доставляются в отделы полиции. Поставленные уже на оперативный учет салафиты, они тоже подвергаются постоянным преследованиям, и в итоге людям оказывается легче уехать, даже не имея, например, мотивов где-то воевать, им проще уехать куда-нибудь».

На страницах Washington Post недавно вышла статья, в которой уроженец села Новосаситли по имени Ахмед рассказал как в 2013 году в возрасте 23 лет он отправился в Сирию воевать против Асада. Через год подумывал вступить в ИГ, но не решился и вообще разочаровался в самой идее держать в руках оружие. Вернулся — и тут же сел в тюрьму. История типичная, рассказывает директор российской программы Human Rights Watch Татьяна Локшина. Такой же судьбы боятся те, кто в Сирии не воевал вовсе.

Татьяна Локшинадиректор российской программы Human Rights Watch«Действительно есть люди, которые уезжают туда, они уезжают не воевать. Они уезжают за правильным образом жизни, как им кажется, они уезжают жить в «Исламском государстве». Оглядевшись, поняв, куда они попали, люди могут разочароваться и мгновенно пожелать вернуться назад, или не мгновенно, но очень быстро. Более того, пожелать вернуться назад в ситуацию, когда они сами не брали в руки оружие, они сами не воевали. При этом они понимают, что, возвращаясь назад, они рискуют попасть под уголовное преследование. Они боятся и поэтому не возвращаются».

Ахмед через год вышел по УДО, и эта история, скорее, исключение. Обычно никто так рано не выходит, продолжает Магомед Магомедов.

«Правоохранительные органы знают, кто выехал, когда и с какими целями, потому что есть отпечатки пальцев, образцы голоса. Хорошо работает достаточно агентура, прослушка, и те, кто выезжают, знают, что о них все это известно, в принципе. Когда они собираются уже вернуться, определенная часть старается выйти через родственников на силовые структуры, на какие-то организации, чтобы оформить или явку с повинной, или какие-то другие варианты, чтобы просто человека не преследовали как террориста».

Впрочем, по словам наблюдателей, большинство и не стараются вернуться, а некоторые, зная, что в России их точно будут судить за участие в вооруженных действиях на территории иностранного государства, по возвращении сразу идут в леса. В итоге, как правило, очень скоро их ликвидируют силовики в ходе той или иной спецоперации. То, на что жалуются правозащитники, правоохранители ставят себе в заслугу. Те же салафиты попали под особый контроль спецслужб перед Олимпиадой в Сочи, и Игры прошли без терактов. И, как на днях, заявил глава Дагестана Рамазан Абдулатипов, сегодня на территории республики действуют не больше 30-40 членов бандитского подполья. А за последние годы в республике заметно снизилось количество преступлений террористической направленности. По итогам 2012 года таких преступлений было 240, в конце 2014-го — всего 12.