Ангела Меркель заявила в пятницу, что Германия по требованию президента Турции Тайипа Эрдогана начнет судебное преследование комика Яна Бемерманна. Две недели назад в утреннем эфире телеканала ZDF прозвучало его стихотворение с грубыми шутками сексуального характера в адрес турецкого лидера. Почему эта тема становится темой номер один в турецко-немецких отношениях?

Особенность немецкого законодательства такова, что в этой специфической ситуации указание прокуратуре начать расследование дает именно канцлер. Несколько дней Меркель отказывалась это делать, и вот в пятницу согласилась. Критики упрекают Меркель, что она пожертвовала свободой слова и пошла на уступки Эрдогану из-за кризиса с беженцами. Однако нет ни малейшего сомнения, что если бы она отказалась это делать, то ее стали бы обвинять в том, что она использует власть для того, чтобы преступить закон. А Ordnung для немцев — как известно, дело святое. При этом сам закон, безусловно, устарел. И коллизия, действительно, непростая.

Кристиан Мирисполнительный директор берлинского отделения «Репортеров без границ»«С точки зрения «Репортеров без границ», сегодняшнее решение понятно, но мы считаем, что это неверно. Потому что решение базируется на существующем законе, но закон этот абсолютный анахронизм. Конечно, очень хорошо, что канцлер Ангела Меркель сегодня объявила, что этот закон должен быть отменен. Но все же это плохой знак и дурная поддержка для людей, которые борются за свободу прессы в Турции. Потому что именно Эрдоган подвергает свободу прессы в его стране тяжелым испытаниям. Именно поэтому сегодняшнее решение — плохой символ, какое бы решение в результате не принял суд. А он должен принять решение, так как закон все еще действует».

Ангела Меркель пообещала закон отменить. Но только после того, как он будет применен к Яну Бемерманну, согласно принципу, что закон обратной силы не имеет. При этом его еще называют «параграф шаха», поскольку в последний раз он применялся в пользу шаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви. В немецком уголовном кодексе он сформулирован как «Оскорбление иностранных институтов и глав государств». Согласно нему, оскорбление главы или члена правительства иностранного государства может повлечь заключение до трех лет. А если одновременно с этим была распространена еще и клевета, то наказание может быть увеличено до пяти лет. Трудно сказать, сочтет ли суд клеветой инсинуации по поводу скотоложества Эрдогана, которые прозвучали в достаточно низкопробных стишках Бемерманна. Да и вообще нельзя с уверенностью сказать, что глава турецкого государства смотрит телеканал ZDF, и действительно ли он обиделся на какого-то немецкого комика. Но то, что консультанты и юристы у Эрдогана очень хорошие, сомнения нет. Такой ход позволяет нивелировать и резко запутать ситуацию с наступлением на свободу прессы, которая наблюдается в последнее время в Турции.

Захват турецкими властями медиагрупп Koza Ipek и Zaman, а самое главное преследование журналистов газеты Jumhuriyat Джана Дюндара и Эрдема Гюля, которых обвиняют в шпионаже, вызывает сильное недовольство либеральных европейцев и заставляют их все больше и больше сомневаться в адекватности Эрдогана как партнера. Собственно, нападки Бемерманна на Эрдогана как раз и связаны с его наступлением на гражданские свободы, в том числе и на свободы секс-меньшинств в Турции. Поэтому, волей-неволей, но европейские политики вынуждены вновь и вновь поднимать тему свободы прессы в переговорах с турками, даже когда тема заявлена другая — беженцы, или консультаций по вопросам турецкой евроинтеграции. Теперь же турки вполне могут говорить, что у них свои законы, а у вас свои. Мы судим наших журналистов, вы — ваших. Что вы от нас еще хотите?