В отношении судьбы Владимира Петровича Евтушенкова, конечно, это демонстративный шаг, абсолютно понятно, рассчитано накануне пресс-конференции, и весь этот розыгрыш со встречей с бизнесом, приглашением, это все хорошо подготовленный экспромт. И понятно, что в условиях экономического кризиса, когда Владимир Путин готовился к пресс-конференции, он больше слушал экономических министров, думаю, что все из них говорили про Евтушенкова. В конечном итоге, так же, как год назад, по гуманитарным соображениям он освободил Ходорковского, решив не двигаться в сторону третьего дела, точно так же он в этом году разрешил отпустить Владимира Петровича из-под домашнего ареста, с чем я Владимира Петровича и поздравляю. Но это пока никак не облегчает его судьбу, вообще-то говоря, потому что уголовное дело остается, он остается обвиняемым.
Ну, мало ли у нас было под уголовными делами бизнесменов. Вот Гуцериева можем вспомнить.
Сергей Алексашенко: В этом нет ничего плохого, это правильно. Лучше бы, конечно, его вообще не арестовывали, и даже, если против него были какие-то подозрения, мы понимаем, что даже если поверить в то, что он совершил какое-то преступление, которое ему вменяется, вообще-то говоря, в этом нет ничего опасного для общества, он опасности для окружающих не представляет. И изолировать его от общества в виде домашнего ареста не имеет никакого смысла. У человека забрали загранпаспорт, взяли подписку о невыезде, и достаточно, он здесь, он никуда не денется. Про амнистию капиталов, мне кажется, что эта тема перетекла из обращения к Федеральному собранию. И то, что произошло после этого, за две недели, стало понятно, что эта идея была неподготовленным экспромтом. До сих пор ни правительство, ни администрация президента не в состоянии даже сформулировать концепцию, даже в чем она будет состоять. Ее можно прочитать по-разному. По большому счету, мы не хотим, ну, то есть не настаиваем на том, чтобы капиталы приходили в страну, пока не настаиваем, чтобы на эти капиталы платились какие-то налоги, мы просто хотим, чтобы люди задекларировали свое богатство, свое имущество. Извините, это в отношении бизнесменов или в отношении взяточников? Или это в отношении воров, которые воруют бюджетные деньги? Это в отношении кого будет амнистия? Поэтому я бы пока поостерегся хлопать, говорить, что замечательно, амнистия капиталов.
Те, кто занимаются бизнесом, у них давно все показано, все всё знают, у кого что есть. И настоящий бизнесмен давно уже не прячет свои активы, он может создавать юридические структуры во владение и собственность, чтобы, как с «Домодедово» нельзя было достать его и отобрать, по свистку, как случилось с «Башнефтью». Но, вообще-то говоря, амнистия капиталов, это вещь, которая в себе, и ее еще должны прояснять. А что касается «я попрошу своих друзей-правоохранителей», ну, такое очень красочное и четкое заявление, что они, во-первых, его друзья, во-вторых, что их можно попросить, а можно не попросить, можно настоять, можно приказать, а можно предложить им подумать. К сожалению, то, что эти друзья-правоохранители готовы прислушиваться к любому указанию президента, это и есть отсутствие защиты прав собственности, отсутствие независимого суда, отсутствие законов в стране, про которые опять, в очередной раз, Владимир Путин не сказал ни слова. А это для бизнеса самое главное.
Еще одна из интриг, ситуация вокруг Эльвиры Набиуллиной. В последние дни экспертное сообщество, близкое к бизнесу, ее жутко критиковало. Говорили, если бы две недели назад сделали все то, что вчера сделали, может быть и ставку не пришлось бы поднимать. Хорошо или плохо, на ваш взгляд, то, что руководство ЦБ осталось на месте и даже взято под защиту президента?
Сергей Алексашенко: Я думаю, что, скорее, это хорошо, потому что на ошибку каждый имеет право, в том числе и председатель Центрального банка. Другое дело, что из своих ошибок человек должен уметь извлекать уроки, делать выводы и их не повторять. Пока у меня ощущение, что Эльвира Набиуллина уже несколько раз наступала на одни и те же грабли, они примерно одинаково называются: непонимание механизма функционирования денежной экономики, непонимание силы слова председателя Центрального банка, непонимание того, что Центральный банк должен работать на упреждение. Просто здесь, на счастье всех нас, это состояние продлилось буквально три дня между четвергом и вторником. Оно было очень коротким. То есть если бы она в таком ступоре находилась бы пару недель, то, думаю, последствия для нашей экономики были бы гораздо более серьезными. Поэтому давайте попробуем посмотреть еще раз. Нынешнее успокоение, то, что мы сейчас видим на валютном рынке, это не означает, что у нас доллар будет снова 35, и в экономике все будет прекрасно. Нет, у нас экономика перешла в абсолютно качественно иное состояние, и следующий год у нас будет безумно тяжелым, и от действий Центрального банка будет зависеть очень многое, потому что уже сейчас Центральный банк предлагает резко ослабить надзор за банками, и у меня складывается ощущение, что Центральный банк готов пойти на то, что он вообще не будет получать адекватную информацию о состоянии банков. То есть он не просто дает послабление по нормативам, он не изменяет значение нормативов, которые он будет отслеживать, он говорит: вы считайте нормативы как-то по-другому, я вам разрешаю временно, то ли на квартал, то ли на два, считать, что дважды два это будет пять. А кому надо, у того это может быть семь или восемь. Что после этого произойдет с банковским надзором, я пока не готов прогнозировать. Сказать, что нужно ли сейчас снимать Эльвиру Набиуллину, нет, не нужно. Да, человек ошибся, да, человек оказался в стрессовой ситуации, к которой был не готов. Почему не готов? Другой разговор. Не слушает другого мнения, не понимает, катастрофических ошибок она не совершила, она потеряла свой кредит доверия, ей бизнес меньше верит, ей банковское сообщество меньше доверяет. У нее есть время, чтобы попытаться над этим поработать. Если ей удастся это сделать, значит, решение о том, чтобы ее оставить, правильное.
С другой стороны, в случае смены огромную бы роль играло: на кого сменили бы?
Сергей Алексашенко: Не бывает людей незаменимых, есть люди не замененные. Есть у нас в стране три-четыре человека, которых можно без проблем поставить председателем Центрального банка.
И самое главное. Уже по ходу пресс-конференции, когда обсудили основные, главные выводы насчет валютной ситуации, экономической, руководство экономического блока и Центрального банка прозвучали, Алексей Кудрин отреагировал в «Твиттере» и сказал, что он согласен, наступает стабилизация. То есть она наступает где-то вокруг цифры 60 рублей за доллар, хотя продолжает все у нас прыгать. На самом деле это самое главное, чего ждут люди, по итогам всего этого большого политического процесса. Стабилизация курса, на ваш взгляд, наступает или пока нет?
Сергей Алексашенко: Ну, мне кажется, что она наступает, и она объективно должна была наступить. Потому что каждый раз, и в 1998-м, и в 2008-м, и сейчас, как только Центральный банк прекращает интервенировать, на рынке объективно находится какое-то равновесие между продавцами и покупателями. Как только Центральный банк чуть-чуть при этом одновременно прижимает эмиссию денег, то на этом фоне наступает равновесие. Но равновесие может быть статическое, то есть когда 60 плюс-минус рубль, и в этом коридоре доллар ходит. Оно может быть динамическим, когда доллар будет от 60 двигаться к 65, потом к 70, потом к 75, так достаточно равномерно, и это зависит от того, что Центральный банк будет делать в ближайшее время, в ближайшие недели и месяцы. То, что на рынке объективно должно было наступить равновесие между спросом и предложением, это экономический закон, и опять повторю, что я сказал, Владимир Путин очень четко продемонстрировал, что он глобально является сторонником экономических законов, принципов фундаментальных и не собирается их корежить.
