Дело Алексея Навального полно политической интриги. Нынешнего повторного разбирательства в Ленинском суде города Кирова еще недавно ничто вообще не предвещало. Европейский суд по правам человека действительно в начале 2016 года постановил, что Россия нарушила права Навального и Офицерова на справедливое разбирательство, присудив им по 8 тысяч евро компенсации. А в ноябре Верховный суд России неожиданно пошел навстречу Страсбургу и отменил прежний приговор. По нему Навальный в 2014 году был осужден условно на 3,5 года. Хотя до сих пор Верховный суд крайне редко отменял приговоры на основании решения ЕСПЧ и отправлял их на пересмотр. И не было ни одного случая, чтобы он пересмотрел уголовное дело после решения Страсбурга. В действиях Верховного суда сразу усмотрели политику.

То дело, по которому был осужден Навальный, или, может быть, теперь осужден вновь, относится к тяжким или особо тяжким. Граждане с такими судимостями, согласно принятому прошлой Думой закону, не могут избираться никуда до тех пор, пока не будет погашена судимость. То есть к марту 2018 года Навальный никак не успевает даже в случае условного приговора стать зарегистрированным кандидатом. Тем более что он, в случае повторного осуждения, сейчас не сможет пойти с апелляцией ни в Конституционный суд России, ни в тот же Страсбург — до тех пор, пока ему формально не откажут в регистрации кандидатом на выборах, дав ему тем самым повод обжаловать нарушение своих прав.

В решении ВС многие усмотрели намерение властей дать возможность ярому оппозиционеру участвовать в выборах президента — если Навального оправдают. Это, мол, повысит явку на выборы, а значит, их легитимность и состязательность, чтобы не повторилась та же унылая картина низкой явки и вялого интереса, как прошлой осенью, когда выбирали нынешнюю Думу.

В этих рассуждениях есть резон. Например, потому, что выход в 2018 году на арену таких примелькавшихся «спарринг-партнеров» по очередным перевыборам Путина, как Зюганов, Жириновский или Миронов в качестве якобы неких его соперников, стало бы уже совершеннейшим фарсом, и такая победа Владимиру Путину не нужна. Другое дело — явный, открытый, молодой и дерзкий оппозиционер, к тому же известный в качестве такового на Западе. Более того, участие Навального в выборах вообще может сделать вопрос о явке неактуальным. Любой явки. Ведь главный критик режима зарегистрирован. Значит, все, кто хотел прийти и проголосовать за реального, а не шутовского оппозиционера, имели такую возможность. Победа Путина была бы и убедительной, и красивой одновременно. Почти как в дзюдо. И ему можно будет по праву вручить символический «черный пояс» легитимного покорителя политического Олимпа, поборовшего всех своих врагов в открытой борьбе.

С другой стороны, есть опасность, что, оказавшись зарегистрированным кандидатом, Навальный получит в ходе кампании недоступную ему до сих пор высокую трибуну, в том числе в эфире федеральных телеканалов, и начнет нести с этой трибуны то, от чего телезрители уже отвыкли годов эдак с 90-х. Станет он сыпать оттуда крайне неприятными для властей речами и обличениями. Выиграть выборы — не выиграет, однако и сам «согреется», и обстановку может сильно подогреть, посеяв в заповедном народном сознании недозволительную смуту мысли и опасные сомнения в чистоте помыслов и действий власти. С третьей стороны, может все это уже не так и страшно? А через два года так и окончательно стухнет? Ведь антикоррупционные разоблачения Навального до сих пор как-то не снискали ему не то что всенародных симпатий, но даже и широкой известности. Они, кажется, уже приелись даже многим его сторонникам. С одной антикоррупционной повесткой никаких выборов в России не выиграешь. Потому что лозунг «Все воруют!» — это всего лишь банальная констатация общеизвестного факта. Не более того. А нужна либо вера в благоденствие власти, либо мечта, что все как-то образуется, главное — ничего не трогать.

Подобные мысли наверняка бродили в голове судьи Ленинского суда Алексея Втюрина накануне оглашения приговора. Мало кто поверит, что он не принимал все это во внимание. И еще меньше поверят в то, что судья в таких случаях принимает решение совершенно самостоятельно.