На днях кабинет министров утвердил долгосрочный бюджетный прогноз до 2042 года. Эти 18-летние прогнозы обновляются каждые шесть лет. В прошлый раз обновление происходило еще в доковидном мире — то есть даже не в прошлой, а в позапрошлой реальности. Казалось бы, при планировании на столь долгий период вполне можно быть оптимистами: вряд ли у многих членов кабмина есть шанс встретить 2042 год в нынешних должностях. К тому же до 2042 года, если не изменятся правила, этот прогноз будет пересматриваться каждый раз с горизонтом на 18 лет вперед еще трижды. Но назвать бюджетный прогноз до 2042 года оптимистичным точно не получится.

Правительство РФ ожидает, что федеральный бюджет будет оставаться дефицитным до 2042 года каждый год без единого исключения. Документ составлен с учетом двух вариантов социально-экономического развития — базового и консервативного. Их готовило министерство экономического развития.

Нынешняя ситуация с российским бюджетом воспринимается практически как бюджетный кризис. Дефицит бюджета за 11 месяцев 2025 года, по данным министерства финансов, составил 4,3 трлн рублей против всего 362 млрд рублей в аналогичный период прошлого года. По итогам 2025 года Минфин планирует кассовый разрыв бюджета в размере 5,736 трлн рублей.

Так вот по сравнению с бюджетным прогнозом правительства на 18 лет ситуация 2025 года не кризис, а… норма. В обоих сценариях на протяжении всего прогнозного горизонта расходы будут существенно больше, чем доходы. При этом даже в базовом сценарии дефицит в 2042 году увеличится с ожидаемых в 2025 году 5,7 трлн рублей (2,6% от ВВП) до 21,6 трлн рублей — это 2,9% от ВВП, прогнозируемого на 2042 год. То есть дефицит бюджета вырастет не только в абсолютных, но и в относительных — к размеру ВВП — величинах.

В консервативном варианте предполагается, что дефицит за тот же период составит 54,7 трлн рублей, то есть 8,4% ВВП. В таком случае рост дефицита к ВВП составит более чем 3,2 раза даже по сравнению с нынешним «кризисным» 2025 годом.

Государственные расходы в базовом сценарии увеличатся почти в три раза — с 42,8 трлн рублей в 2025 году до 125,8 трлн рублей в 2042-м. Однако их доля от ВВП уменьшится с 19,7% до 17%. Консервативный сценарий предполагает увеличение расходов через 18 лет до 144,5 трлн рублей, или до 22,2% ВВП. То есть в этом сценарии они будут выше и в абсолютном, и в относительном выражении по сравнению с нынешним. Иными словами, экономика будет расти медленнее, чем расходы государства, и еще медленнее, чем доходы.

В принципе в самом факте постоянного хронического дефицита госбюджета ничего страшного нет. В России бюджет впервые стал профицитным только в 2002 году, на 12-м году постсоветской истории. Для экономического развития важен не столько номинальный дефицит бюджета или даже его доля в ВВП, сколько динамика экономического роста, доходов населения, потребительского спроса, инвестиций государства и бизнеса в экономику. Однако когда в общем из ряда вон выходящая финансовая реальность в условиях СВО, масштабных санкций, существенных внешнеторговых ограничений закладывается как норма жизни на ближайшие 18 лет и в базовом, и в консервативном сценарии — это уже показатель, что правительство пока не видит перелома тренда в обозримом будущем.

При этом понятно, что бюджетный прогноз на 18 лет в современном мире имеет смысл в основном как прикидки возможных расходов и доходов государства и размеров экономики. Какой будет национальная экономика через такой срок по содержанию, предсказать невозможно. Тем более сейчас, когда у правительства есть другой, гораздо более краткосрочный недавно утвержденный план структурных изменений в российской экономике до 2030 года. Преимущественно сырьевая экономика с пока непредсказуемым результатом будет трансформироваться в цифровую.

«Чем старше я становлюсь, тем охотнее даю долгосрочные прогнозы», — шутил в одном из интервью нобелевский лауреат по экономике, выходец из России Василий Леонтьев. Главная польза таких прогнозов — задать ориентиры, которые потом можно будет превзойти, а прогнозистов уже может и не быть вовсе.

Для российской экономики относительно пессимистичный долгосрочный взгляд правительства на состояние государственных финансов может оказаться полезнее, чем неумеренный безосновательный оптимизм. За 35 лет постсоветской истории было не так много лет, когда российская экономика развивалась в относительно естественных и нормальных условиях, — то гиперинфляция, то дефолт, то глобальный финансовый кризис 2008-2009 года, то ковид, то санкции и СВО. При этом российская экономика благодаря монетарным властям в целом показывает неплохую эластичность, способность приспосабливаться к непредсказуемым ограничениям и трудностям. Однако в экономике дефицит оптимизма в прогнозах — точно не самый опасный вид дефицита.