Так прикольнее
Лента новостей
Перегораживание автотрасс или блокирование поездов метро, осада больниц или захват почтамтов (правда, это придумали еще в прошлом тысячелетии) станут нормой реакции фанатов не потому, что проблемы не решаются, а потому, что так прикольнее
Если кто-то не понял, что произошло во вторник, когда болельщики перекрыли Ленинградский проспект в Москве, то я вам скажу. Это начало новой реальности. Очень непросто придумать в современном мире что-нибудь новенькое, способное привлечь внимание сразу и всех. И практически невозможно это новенькое потом загнать туда, откуда оно вышло. Я не буду разбираться, кто виноват в том, что погиб один из спартаковских болельщиков. Теперь просто следует ожидать, что любое недовольство футбольными властями, владельцами клубов, игроками или соперником будет выплескиваться за рамки стадиона и приобретать самые причудливые формы.
Вообще, поначалу хотел вместо собственных размышлений разместить в блоге ссылку на статью Евгения Дзичковского в сегодняшнем «Спорт-Экспрессе». Там все по делу. Репортаж о хулиганском поведении болельщиков «Спартака» на матче со словенской «Жилиной» подменил отчет о самой игре, для чего собственно и покупают читатели эту газету.
Отомстить за гибель товарища можно, оказывается, распотрошив стадион тихой европейской страны. Неуспеваемость собственного ребенка можно улучшить, избив ее классную руководительницу. Одиночный пикет противников сегодняшней власти – веская причина для административного, а иногда и уголовного преследования. Демонстративное пренебрежение самой властью в центре столицы государства – повод для того, чтобы умилиться толпой хулиганов «вот, мол, как они за погибшего товарища вступились».
Перегораживание автотрасс или блокирование поездов метро, осада больниц или захват почтамтов (правда, это придумали еще в прошлом тысячелетии) станут нормой реакции фанатов не потому, что проблемы не решаются, а потому, что так прикольнее. Молодец командир ОМОНа, не вступивший в схватку с осатаневшими «болелами», а уговоривший их разойтись. Но я не исключаю, что в мудрости представителя власти многие увидели ее слабость.
