Может ли отставка президента Алжира отразиться на интересах России?

— Протест там, конечно, сильный, но, скорее всего, будут решать военные. В общем, больше предположений, что это будет похоже на египетский вариант. Радикальных исламистов там явно нет сильных, более умеренные тоже, скорее всего, надолго не удержатся.

— У России есть какие-то интересы в Алжире и могут ли они каким-то образом пострадать?

— Это в основном продажа авиационной техники, самих самолетов и некоторых других видов военной продукции и продукции двойного назначения. Суммарный товарооборот — 4-5 млрд. Как раз больше четырех миллиардов приходится на российский экспорт военной продукции. Другие товары занимают очень небольшую долю от экономического обмена. Там действуют, например филиалы «Газпрома», филиалы «Роснефти», какие-то контракты есть, но небольшие. Крупных совместных предприятий, нефтегазовой компании у нас пока нет. Основная часть приходится на военную продукцию, но судя по тому, что на рынке довольно прочные позиции, вряд ли это быстро сменится, поэтому наши военные там стараются держаться, и пока им это удается.

— Это все-таки больше политическая борьба, президент потерял рычаги влияния, или усилилась оппозиция?

— Больше всего подействовало новое резкое ухудшение здоровья Бутефлики, но эта ситуация усугублялась на протяжении уже последних пяти лет, и это происходило на фоне резкого и довольно длительного падения цен на углеводородное сырье. Потом в прошлом году, правда, они стали восстанавливаться, экономическое положение в Алжире несколько выправилось, но все-таки нерешенных проблем остается много, потому что доходы от основных источников экспорта — нефти и газа — распределяются не очень эффективно, мягко говоря. Стараются проводить политику экономической диверсификации, но Алжиру тоже пока не очень удалось далеко в этом продвинуться.