Образы уходящего года: июль

Июльский театр абсурда: по всей Центральной России леса горят, а в Химках лес вырубают для трассы Москва-Санкт-Петербург. И все это под рев вувузел из ЮАР со всех телеэкранов

Июль 2010 года должен был стать праздничным месяцем для миллионов любителей футбола в России: несмотря на то, что национальная сборная не попала в ЮАР, финальная часть ЧМ обещала немало захватывающего, не говоря уже об африканской экзотике с ее вувузелами. Но красочные трансляции матчей из ЮАР померкли перед светопреставлением в Подмосковье и в целом в Центральной России.

Поведение властей — и центральных, и московских, и региональных — вполне соответствовало устоявшейся за последние десять лет модели. Вначале — полностью отрицать наличие проблемы. С мест рапортовали: есть все необходимое, помощь в тушении пожаров не нужна (особенно в таких бодрых заявлениях преуспел губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев; впоследствии именно на Нижегородчине были одни из самых тяжелых потерь). Затем начать паниковать и валить вину на соседний регион (власти Москвы — в адрес властей Московской области). Чуть позже, не успев расчистить пепелище, попытаться выбить финансирование на некие масштабные свершения (Московская область с ее намерением залить все торфяники). Запомнилось также, как руководство Минсельхоза упорно заверяло СМИ в том, что в закромах Родины зерна — и для себя, и на экспорт — хватит с лихвой. Пока не выяснилось, что не хватит.

Кое-что новое привнес премьер-министр Владимир Путин, распорядившийся установить видеокамеры на стройплощадках всех поселков для погорельцев. Это породило у западных наблюдателей вопросы о том, как же в действительности осуществляется управление российской экономикой, если во избежание воровства глава правительства лично должен следить за каждой российской стройкой.

Пока в центральных областях России ревели бензопилы и стучали топоры в неравной борьбе с приближающейся стеной лесных пожаров, в ближнем Подмосковье началась освященная правительственным решением вырубка Химкинского леса. Это и в разгар событий производило неизгладимое впечатление, но сейчас, на отдалении полугода, воспринимается театром абсурда. В том же Подмосковье стихия уничтожает леса — гектар за гектаром; одновременно тем же заняты строители трассы Москва — Санкт-Петербург.

Когда требуется обеспечить комфортный проезд из северной столицы в собственно столицу, все прочие соображения отступают на второй план. Но для жителей Химок эта их «локальная» проблема, — точно так же, как лесные пожары для погорельцев из других районов Подмосковья и прочих областей, — она и есть главная. И удушливым летом 2010 года появилось словосочетание «защитники Химкинского леса», нечто доселе невиданное и неслыханное в последние годы.

Другое дело, что, добившись на волне летних потрясений отклика у президента Медведева, который распорядился временно прекратить строительство, химкинские экологи поторопились обрадоваться. А между тем никаких иных практических вариантов прокладки трассы в запасе у власти изначально не имелось и не рассматривалось, о чем и было с исчерпывающей ясностью объявлено в декабре. Правда, в процессе утряски интересов, задетых историей с Химкинским лесом, Кремль подспудно решил давно перезревшую политическую проблему, избавившись от Юрия Лужкова. Утверждалось, что столичный градоначальник неправильно повел себя, давая непрошенные советы тем, кто в нашей стране в советах не нуждается.

Но это уже тема другого дня и другого месяца, а июль 2010 года вошел в нашу память пожарами, химкинскими вырубками и — вувузелами.