Италия бурно отмечает 150-летие

Даже трагические события в Японии и война в бывшей итальянской колонии Ливии не отменили впечатляющих торжеств по случаю 150-летия объединения Италии

17 марта 1861 года король Савойской монархии Виктор Эммануил II принял депутации представителей всех итальянских провинций, которые признали его своим монархом, и провозгласил себя «Королем Италии милостью Божьей и по воле Нации». Так ровно 150 лет назад возникла современная Италия. Большинству людей никогда не приходит в голову задаваться вопросом, сколько лет итальянской государственности, поскольку на память сразу приходит Древний Рим. Но Италия, которую мы знаем, возникла всего полтора века назад, и в этом смысле ее можно считать довольно молодым государством.

Торжества, в честь которых Колизей и многие другие символы страны задрапированы в цвета национального флага, сильно омрачены не только сложной международной обстановкой. Премьер-министр Сильвио Берлускони привлечен к суду, на улицах городов проходят антиправительственные акции. Нехватка рабочих мест и нерадужные экономические перспективы не добавляют оптимизма по поводу национального единства.

В 1911 году Италия отмечала 50-ую годовщину объединения тожественной церемонией открытия памятника Виктору Эммануилу в Риме (и вторжением в Ливию, с которого начался почти сорокалетний период ее колониального подчинения). Вековой рубеж в 1961 году был пройден в период экономического бума, напоминает The New York Times.

Очередной юбилей в Италии встречают четырехдневными выходными, запланированы праздничные фейерверки, концерты и выставки, только в Риме в «Ночь триколора» со среды на четверг было организовано более сотни мероприятий. Но, несмотря на праздник, настроения отнюдь не радужные. Причиной тому экономические трудности, политические скандалы и опять же Ливия, крупнейший поставщик природного газа для Италии, пишет The New York Times.

К созданию единого государства в его сегодняшнем виде Италия подошла довольно поздно, отмечает BBC. До 1861 года Италия представляла собой мозаику из конкурирующих между собой королевств, городов-государств, папских областей и подчиненных колоний. Например, большую часть севера Италии с 1796 по 1814 год контролировали французы.

В результате второй войны за независимость Италии (1859-1860) произошло объединение Сардинского королевства с Ломбардией, Тосканой, Романьей, Пармой и Моденой. Затем последовала высадка Джузеппе Гарибальди в Сицилии и объединение с Сардинией Королевства обеих Сицилий. После этого в Турине собрался общеитальянский парламент, который 17 марта 1861 года объявил о создании Итальянского королевства во главе с королем Сардинии и Пьемонта Виктором Эммануилом II.

После объединения итальянских земель на всей территории полуострова первой столицей нынешней Италии стал Турин. Сегодня в этом городе празднованиям пытаются придать особый масштаб. Сенат находился в Турине пять лет, потом столица была перенесена во Флоренцию, затем в Рим.

Сегодня сенат в Турине воссоздали с богатой внутренней отделкой в том виде, каким он был в свое время. Как отмечает BBC, масштабы произошедших с тех пор изменений забавно иллюстрирует тот факт, что кресла в обновленном зале пришлось сделать немного шире и предусмотреть между рядами больше пространства для ног, поскольку итальянцы за последние полтора века стали крупнее и выше ростом.

Но гораздо более существенным изменением является то, что в дни юбилея в своем нынешнем государственном составе страна как никогда разобщена — политически, географически и экономически, комментирует The New York Times. Италия всегда была не столько мощным национальным государством, сколько мозаикой, объединяющей множество областей с сильным региональным самосознанием. И праздник лишь дополнительно высветил имеющиеся противоречия.

Даже вопрос о государственных выходных и тожествах в честь годовщины объединения вызвал споры, отмечает BBC. В конце концов, он был решен положительно, но не обошлось без перепалок по поводу издержек и актуальности самого события.

Сегодня никого не удивит заявление главы автономной итальянской провинции Больцано, который не желает участвовать в общенациональных празднованиях. «Нас отделили от Австрии против нашей воли, — заявил глава автономии Луис Дурнвальдер. — Я уважаю мнение тех, кто хочет отметить этот праздник, но я не вижу причин для празднований».

Когда-то, казалось, разногласия были забыты ради общего итальянского блага. Но сегодня роль государства и влияние снова ставится под сомнение, пишет BBC.

В политическом смысле в Италии сильнее проявляется региональное деление, чем идеологическое, в том числе потому, что Берлускони поддерживает единство правящей коалиции, идя на уступки партии «Северная лига», которая добивается большей автономии севера. Эта партия имеет огромное значение для Берлускони: без важнейших партнеров нынешний премьер потерял бы необходимый баланс сил в парламенте. Но так он должен идти на компромисс, цена вопроса — федерализм.

Депутат парламента от «Северной лиги» Стефано Алласиа говорит, что юг страны только берет и ничего не приносит стране. Лига, контролирующая ключевые экономические центры Италии, регионы Венето и Ломбардия, выступает за принципы «фискального федерализма», то есть за расширение полномочий регионов в сфере налогообложения. Эта программа, которая частично утверждена, позволит более состоятельным северным районам удерживать большую часть налоговых поступлений.

Многие обозреватели полагают, что «Северная лига» представляет большую угрозу с точки зрения сепаратизма, чем тот же Дурнвальдер и его партия, ведь Лига критикует принципы централизованного государства, занимая ведущие позиции у власти, в правящей коалиции.

Разобщенность проявляется не только в политике. Cегодня большинство итальянцев больше ощущают свою принадлежность к тому или иному городу или региону и в меньшей степени говорят о национальности. Стефано Алласиа прокомментировал BBC, что прежде всего считает себя уроженцем Турина и региона Пьемонт, затем Падании (область на севере Италии вдоль реки По) и лишь потом он называет себя итальянцем и европейцем.

Джон Фут, преподаватель истории Италии в лондонском University College, говорит о растущем неприятии современной формы национального государства в том виде, как оно устроено сегодня.

По его мнению, это неприятие меньшинства может проявляться все более и более радикально, если в стране будут продвигать радикальные формы федерализма. Тогда возможен институциональный кризис — не гражданская война, но некое подобие бельгийской истории, когда не удается сформировать национальное правительство, когда регионы усиливают свои позиции и становятся по сути мини-странами. В некоторых отношениях это уже происходит, комментирует Фут.

Но другие обозреватели считают противоречия и разногласия неотъемлемой частью итальянской идеи — идеи большой неуемной семьи с общей религией и языком, которая навсегда погрязла в спорах, но никогда не распадается.

«То, что происходит в Бельгии, никогда не произойдет в Италии», — цитирует The New York Times слова бывшего премьер-министра страны Джулиано Амато, который возглавляет комитет по празднованию юбилея. «Мы должны быть вместе, чтобы можно было продолжать споры и препирательства, — шутит Амато. — Иначе как нам дальше ссориться?».