«Лихтенштейн примет нормы ОЭСР»

На прошлой неделе Лихтенштейн объявил, что по требованию налоговых служб будет раскрывать информацию о счетах иностранцев. Как будет проведена реорганизация банковской системы, BFM.ru рассказал Михаэль Лаубер, директор банковской ассоциации Лихтенштейна

В Европе официально прекратил существование еще один «налоговый оазис»: Лихтенштейн официально объявил, что по первому требованию налоговых служб будет раскрывать информацию о счетах иностранных граждан, если будут предоставлены доказательства их мошенничества и уклонения от уплаты налогов. Как будет проведена реорганизация местной банковской системы, BFM.ru рассказал Михаэль Лаубер (Michael Lauber), директор банковской ассоциации Лихтенштейна

— Расскажите о принципе банковской тайны, как он регулируется законодательно? С другой стороны, как в Лихтенштейне решается вопрос об уклонении от налогов, отмывании денег? Когда должна обеспечиваться конфиденциальность клиента и когда информация должна раскрываться в целях борьбы с налоговыми преступлениями?

— Принцип банковской тайны или финансовой конфиденциальности в Лихтенштейне прежде всего регулируется законом о банковской деятельности. Его смысл в том, что банк не вправе без согласия клиента раскрывать сведения о нем третьим лицам. В случае нарушения этого положения банком предусмотрены санкции. Такова основная суть. Принцип банковской конфиденциальности никогда не был направлен на то, чтобы защищать преступников. Он не направлен на защиту коррупции, отмывания денег либо так называемых основных правонарушений [правонарушений, в результате которых получены легализуемые доходы]. Это не содействие организованной преступности и не финансирование терроризма. Банковская конфиденциальность относится к договорному гражданскому праву, перед которым имеют приоритет международные соглашения или международные стандарты. То есть это понятие банковской тайны не абсолютно, а относительно.
У нас действуют международные стандарты об отмывании денег, мы выполняем все нормативы ЕС в этой сфере. То есть в этом смысле речи о банковской конфиденциальности не идет. Мы выполняем правила МВФ, ОЭСР, стандарты FATF.

Что касается уклонения от налогов, налоговых преступлений, здесь ситуация другая. Поскольку правительство Лихтенштейна принимает стандарты ОЭСР, это означает, что Лихтенштейн будет вести переговоры, в первую очередь с Германией и Великобританией, в рамках которых будет определен порядок и критерии обмена информацией в целях налогообложения. Идет ли речь о налоговых преступлениях либо об уклонении от налогов — без разницы. То есть наше правительство теперь приняло нормативы ОЭСР, наша ассоциация (Банковская ассоциация Лихтенштейна) поддерживает такой подход. О переходе на глобальные стандарты было объявлено на минувшей неделе. Именно это стало основным изменением, нововведением в нашей регулирующей базе в сфере обмена информацией в целях налогообложения. Принятие стандарта ОЭСР — очень важное изменение, как и для Австрии, Люксембурга, и Гонконга, и Сингапура, и Швейцарии, Андорры, и в Монако. Все перечисленные страны перешли на стандарты ОЭСР, то есть нормативы об обмене информацией в целях налогообложения по запросу.

— В каких случаях может быть затребована у банка такая информация? Есть ли какие-то критерии?

— Стандарт ОЭСР предполагает, что вы не можете делать различие между запросами по делам о налоговом преступлении и уклонении от налогов (и не отвечать на запрос по уклонению от налогов). Это статья 26 параграф 5 стандартов ОЭСР. Каким образом конкретно это будет реализовано? Например, у нас есть уже соглашение с США. И США могут затребовать любую информацию по счету, если они у себя уже начали расследование. Я думаю, что этот механизм более или менее может быть перенесен и на другие двухсторонние соглашения, которые Лихтенштейн планирует в кратчайшие сроки утвердить, прежде всего с Германией и Великобританией, с которыми правительство уже начало или в ближайшее время начнет такие переговоры (с Германией переговоры были 13 марта, с Великобританией в Лондоне планируются 1 апреля).

— Как в связи с этим изменится законодательство и регулирующая база Лихтенштейна?

— Законодательство не изменится, в том смысле, что нам не придется вводить новый закон о банковской деятельности. Что нам необходимо и над чем мы сейчас работаем — это принятие международных соглашений, которые (сейчас обсуждаются) с Германией и Великобританией. У нас уже есть закон о введении в действие соглашения с США. Мы будем следовать этому примеру. Нам нужно сейчас ввести эти нормативы индивидуально по странам. То есть речь идет об не изменении банковского закона, а о компетенции — кто будет заниматься этими запросами, как будут строиться работа с банками, как банки и доверительные управляющие должны предоставлять информацию в местные компетентные органы, каким будет возможный срок апелляции? Он должен быть очень коротким. Такие вопросы должны быть урегулированы в Лихтенштейне.

— Как бы вы оценили риск оттока клиентов или средств из Лихтенштейна в результате этих мер, воспринимаемых как ограничение банковской тайны?

— После прошлогоднего разбирательства по делу бывшего главы Deutsche Post Клауса Цумвинкеля (Klaus Zumwinkel) какого-то исключительного оттока средств не наблюдалось. Для страны теперь будет более сложно привлечь новых клиентов. По опыту прошлого года, дело не в том, скольких клиентов вы теряете, а в том, как вы привлекаете новых. Если вкратце, это вопрос репутации.

С другой стороны, мы сейчас переживаем финансовый и экономический кризис, когда клиентов прежде всего интересует стабильность и надежность. И у нас в банках в среднем так называемый уровень достаточности капитала первого уровня по меньшей мере в два раза превышает требуемый уровень по международным стандартам и составляет 16-17%. Это обеспечивает стабильность. Нам не приходится спасать банки, не обанкротился ни один банк. Это очень привлекательные факторы для клиентов. Думаю, в сочетании с теми преимуществами, которые у нас были и раньше, я имею в виду доступ на рынок Швейцарии, обеспеченный соглашением о таможенном и валютном союзе, и на рынок ЕС, регулируемый соглашением Европейской экономической зоны, это очень благоприятно в перспективе для финансового сектора. В такие времена, которые мы переживаем сейчас, это обеспечивает возможность диверсификации активов и рисков.

— Как изменится сама суть и понятие налогового убежища? Какие страны в будущем будут оставаться налоговыми убежищами?

— Я думаю, что в европейской экономической среде так называемые налоговые убежища, в которых обмен информацией в целях налогообложения отсутствует или реализуется минимально, постепенно будут уравниваться (с остальными государствами) — в том смысле, что почти все страны Европы приняли стандарты ОЭСР. И на этих стандартах будет строиться принцип «равных условий». То же касается Сингапура и Гонконга. Как это будет выглядеть в странах Карибского бассейна и Тихоокеанском регионе, я не могу сказать, но сейчас очевидно, что в европейском регионе принципы ОЭСР повсеместно принимаются за основу.

— Какое развитие получит понятие банковской тайны на глобальном уровне? Что можно сказать о «черных списках»? Какие могут применяться механизмы давления для большей прозрачности в банковском секторе?

— Сегодня мы видим, что в преддверии саммита Большой Двадцатки в Лондоне 2 апреля европейские страны принимают глобальные стандарты. Как G-20 будет действовать, какие будут озвучены предложения — пока неясно. Судя по сообщениям в прессе, я так понимаю, сейчас вопрос активно обсуждается за кулисами официальных мероприятий, анализируются варианты, что было бы целесообразно. Сегодня мы понимаем, что обсуждение вопросов об обмене налоговой информацией, несомненно, связано с проблемой выхода из кризиса. И поиск решения, и, в конечном счете, возвращение активов в те страны, которые преимущественно сейчас проводят программы спасения банков, принимают самые масштабные пакеты стимулирования потребительского спроса — вот что станет самым важным. Как это будет сделано — пока абсолютно открытый вопрос.

Я хочу сказать, что «черные списки» — только одна сторона, только их составление не очень много дает, потому что этим все не исчерпывается. Не решается вопрос, как конкретно будут вводиться в действие нормативы в конкретной стране. Каждый день в прессе я вижу самые разные мысли относительно списков на саммите G-20. Честно говоря, я не знаю. Возможно, какой-то «черный список» и появится, но насколько он будет важен и что это будет означать для включенных в него юрисдикций — я думаю, пока неясно.