«Есть случаи кредитования под 45%»

О том, как будет сокращаться количество банков, под какие проценты будут давать кредиты и размещать депозиты, и, самое главное, когда закончится кризис, BFM.ru рассказал главный экономист «Траст-банка» Евгений Надоршин

О том, как будет сокращаться количество банков, под какие проценты будут давать кредиты и размещать депозиты, и, самое главное, когда закончится кризис, BFM.ru рассказал главный экономист «Траст-банка» Евгений Надоршин.

— Своими антикризисными мерами правительство очень здорово поддержало финансовый сектор и практически не поддержало промышленность. Как вы оцениваете эти шаги? Они помогут экономике страны выбраться из кризиса?

— Решение проблем финансового сектора было ключевым по той простой причине, что самые тяжелые проблемы обрушились в августе-сентябре 2008 года на финансовый сектор. Это и кризис банковского доверия в сентябре, и отток капитала, который начался с августа. И атака населения, которое забирало депозиты из банков. Ее пик пришелся на октябрь и последующие месяцы. Но началось все в сентябре. И в тот момент были предприняты меры, меры, которые и сейчас действуют. Первое, что привлекало к себе внимание, это бедственное положение финансового сектора, где уже на момент принятия мер были банкроты. Самый важный момент в том, что банкроты в финансовом секторе появились еще прежде, чем мы стали говорить о серьезных проблемах финансового сектора экономики.

— Банкроты среди банков появились за год или за два до кризиса.

— Это отдельная проблема. А крупные банкроты по причине кризиса в финансовом секторе, появились еще до того, как мы стали говорить о масштабных проблемах сектора нефинансового. Поскольку только в конце сентября-октября начались разговоры о массовых проблемах неплатежей в реальном секторе. И только после этого появились неприятные новости о том, что предприятия сталкиваются с очень большим объемом проблем и что это не случай отдельных дефолтов и неаккуратных предприятий, проводивших неосторожную финансовую политику. Это именно случай распространения кризиса уже в нефинансовый сектор, когда пошли и увольнения, и урезания заработной платы.

Все это началось несколько позднее. Первый удар пришелся по финансовому сектору. Поэтому ничего удивительного, что подавляющая часть мер предпринятых властями к настоящему моменту, действительно была сконцентрирована вокруг финансового сектора. Второй момент очень важный. Он связан с тем, что без финансового сектора, который является эффективным посредником, аккуратно и быстро перераспределяя средства между различными видами экономической деятельности и секторами экономики, достаточно тяжело реализовывать полноценную программу вывода рыночной экономики из кризиса. Потому что весь объем кредитов, выдаваемых финансовым сектором любой страны и весь объем услуг, которые он оказывает, заместить силами государства невозможно. Даже если у вас есть некоторое количество государственных банков, которые могут выполнять нормальные банковские функции.

— Расчетно-кассовых центров?

— Это не только расчетно-кассовые центры. Финансовый сектор проделывает в текущей экономике большое количество работы.

Сейчас вывести экономику из кризиса, проигнорировав напрочь проблемы финансового сектора, невозможно. Есть и второй мотив, почему значительная часть поддержки пошла в финансовый сектор. Потому что с него будет начинаться оживление экономики. Когда банки начнут нормально работать, начинать предоставлять нормальные кредиты, уже не потребуется никого толкать и гнать. Предприятия сами начнут расти. Это цель большинства правительств в большинстве экономик. Идея антикризисных мер, в большинстве случаев, такова: перекинуть небольшой мостик в тех местах, где удается это сделать. Для того, чтобы перебравшись на другой берег через овраг, экономика там сама начала делать все как она обычно делала. Большая часть антикризисных мер не предполагает мощных планов замещения финансового сектора.

Без финансового сектора после этого будет такая перемена в экономике, что я боюсь, предоставив деньги бизнесу, придется постоянно его поддерживать не только деньгами, а меняя вообще форму экономических взаимоотношений агентов в экономике. Для того, чтобы он после этого смог функционировать, если исчезает финансовый сектор. Стоит обратить внимание, что финансовому сектору дают «короткие» деньги, беззалоговые кредиты на пять недель. Никакое предприятие не ищет денег на пять недель. Они хотят получить деньги длинные, чтобы за это время произвести товар, продать его. Только после этого вернуть деньги.

А большая часть денег, полученная финансовым сектором, пошла на восполнение проблем с ликвидностью. Многие из пострадавших банков пострадали не по причине того, что у них все было плохо. Просто у них были довольно длинные кредиты и в тот момент, когда у них стали изымать депозиты, они автоматически не смогли получить обратно те длинные кредиты, выданные предприятиям некоторое время назад. Потому банки автоматически столкнулись с проблемой выплат населению.

— Мне понятно, почему вы так горячо поддерживаете финансовый сектор. Но вы говорили о том, что банковский сектор сегодня выдает кредиты предприятиям под 45%. Неужели для промышленности это приемлемо? Кредиты под 45% годовых — страшная цифра. Предприятия разорятся, кого тогда будете поддерживать после кризиса?

— Я помню 90-е годы, когда в метро висели наклейки: «Депозит сроком на три месяца — тысяча процентов годовых». Такие депозиты были для населения в 90-х годах. Это не так давно. Более или менее номинальная подстройка может произойти быстро. Мы привыкли к ставкам в районе, допустим, 10%. Но инфляция до этого уровня если и опустилась, то только один раз и не надолго. Наша инфляция высока. А это означает, что цены растут слишком быстро. Раньше это объяснялось ростом издержек. Сейчас энергетические ресурсы подешевели, металлургическая продукция подешевела, строительные материалы подешевели. Большая часть продукции подешевела. Но если розничные цены не снизились, это означает, что у того, кто производит конечную продукцию, появился приличный запас по возможностям платить. И это означает, что предприятие может оказаться совсем не в бедственном положении, занимая под 45%.

Оно может занимать, потому что ему выгодно. И я не говорю, что 45% — это норма. Я говорю, есть случаи, когда кредиты уходили под 45%. Это было для некоторых видов некрупного бизнеса, ставки около 30% были нормой даже в неплохие времена 2007-2008 годов. Просто потому, что рентабельности разных бизнесов — разные. И есть бизнес, который не может себе позволить занять под ставку 15-20%. А есть бизнес, который может 45% «переварить».

— Сейчас главный вопрос для бизнеса — чтобы дали эти деньги& Какой сейчас объем кредитования?

— Сейчас наблюдается рост объемов кредитования. Поскольку правительством были приняты решения, госбанки сейчас активно кредитуют экономику.

— Иначе пригласят доктора?

— «Доктор» сказал, что нужно 2%, то есть госбанки должны увеличивать свой портфель приблизительно на 2%. Отчасти на это и пошли меры по господдержке. Ведь Сбербанку без всяких разговоров дали 500 млрд рублей в субординированный кредит. ВТБ получил 200 млрд и сейчас идет разговор еще о 200 млрд. Это значительный объем поддержки. И не забывайте, что приличная часть поддержки, которую оказывает ЦБ по залоговым видам кредитования и по беззалоговым, это все тоже идет к крупным банкам. Там лимиты устроены так, что крупнейшие из банков получают больше, чем мелкие. Если вы посмотрите на весь объем кредитования, вы увидите, что госбанки наращивают свой кредитный портфель несмотря ни на что. Но при этом остальная часть банковского сектора сталкиваются с сокращением своего кредитного портфеля. Вообще текущая ситуация с точки зрения банков выглядит неблагоприятно. Объем неплатежей по выданным кредитам корпоративному сектору растет двузначными цифрами каждый месяц. Небольшая пауза, вызванная притоком декабрьских денег, прошла и у нас опять высокие темпы роста. Если просрочка по корпоративным кредитам недавно была менее 1,5% в начале самого кризиса, то сейчас она удвоилась. Прошло меньше полугода. То есть очень быстро ухудшается формальное качество заемщика, отраженное в отчетности.

Ожидания банковского сектора не очень оптимистичны по этой части. Я жду, что рост просрочки будет резким и быстрым. А это означает, что банк будет крайне осторожен, выдавая новый кредит. Для банка важно получить ощущение стабильности в экономике. Остановили девальвацию — это первый шаг. Следующий шаг — нужно определиться с объемом антикризисных мер, что делает государство, для кого и в каком объеме. Сразу появится понимание, какие меры будут, а каких нет. Кто будет поддержан, а кто нет. Это самый плохой вариант. Идеальный вариант, когда банк может скорректироваться и понять, где у него риски больше. Это будет одна из самых надежных баз, если банкам удастся адекватно делать предложение по ставкам. Я точно уверен, что ставки будут расти и резко.

— Насколько резко?

— Может сложиться, что в некрупном банке депозит может сложиться около 20% через некоторое время.

—Но это же риск для вкладчика?

— Если банк входит в систему АСВ (Агентство по страхованию вкладов — BFM.ru), то до определенной степени вкладчик застрахован, в случае банкротства банка до 700 тысяч рублей по вкладу будут компенсированы. До определенной степени риск некрупного банка для вкладчика превращается почти в риск государства. В чем особенность? В том, что АСВ гарантирует возврат, и у АСВ есть возможность занять у Центробанка на эти нужды. Максимум, что теряет вкладчик — это проценты. Поэтому его задача выбрать такой банк, который достаточно привлекательную доходность предлагает, но при этом он не слишком мелкий, для того, чтобы оставлять высокую вероятность, что он будет выживать и работать. И в этом случае он получает и высокий процент, и свои деньги. В этом сейчас привлекательность депозита на фоне подавляющего большинства продуктов. Банки это тоже понимают. Именно поэтому начались компании по увеличению ставок по депозитам.

А население за IV квартал 2008 года 30 миллиардов долларов в чистом виде «наличкой» купило, и за январь еще несколько миллиардов. В сумме, до 40 миллиардов чистой покупки иностранной валюты. Банки с радостью бы этот триллион с лишним рублей увидели бы на своих депозитах.

— Наверное, им просто никто уже не верит?

— Если бы это было так, тогда бы не было роста по депозитам. Крупные банки отметили рост рублевых депозитов в последнее время, процента на 3-4. Это очень неплохой вариант. Я был готов, что после паузы в несколько месяцев, объем депозитов начнет расти, именно рублевых, потому что валютные из-за переоценки росли по февраль. Я думал, может быть, начнет расти. Но если уж в марте такой рост, если это не случайность, если выйдут данные по сектору, и там станет понятно, что действительно это во многих банках так происходит, то надо сказать, что население гораздо оптимистичнее относится к ситуации, чем я. Я полагал, что сначала ставки вырастут, люди посмотрят, потом не спеша начнут класть. Если на 1 марта у нас наблюдается рост депозитов, да еще с такой скоростью, это очень оптимистично.

— И, тем не менее, каков ваш самый пессимистичный прогноз? Когда по времени ожидается выход из этого кризиса?

— Самый-самый пессимистичный — через 30 лет. Через 30 лет это все будет казаться мелкой рябью.

— То есть, через 30 лет будет следующий цикл кризиса?

— Нет, выход из кризиса будет через 30 лет.

— Можно ожидать, что половина населения к тому моменту вымрет?

— Пару лет назад очень многие в Японии обрадовались, что началась инфляция, и вместе с ней начался рост. Достаточно продолжительный период времени, измеряемый десятилетиями, японская экономика находилась не то, чтобы в кризисе, но в общем некомфортно себя чувствовала. Это пришло после некоторого периода динамичного и бурного развития и продолжалось достаточно долго, несмотря на то, что японские власти попытались использовать очень много разных методов для того, чтобы с этим бороться. Не вышло, ни роста, ни определенного динамичного развития не было. И можно говорить, что у нас кризис получится похожего плана. То есть не будет динамичного развития, в рамках которого мы существовали на протяжении многих лет. Многие начнут совсем по-другому относиться к росту, к его ценностям, к его особенностям. Это не в правительстве произойдет, это в головах людей произойдет.

— Все начнут экономить, меньше расходовать и не кредиты брать, а делать накопления?

— Если у вас экономические агенты не замотивированы на агрессивное развитие, вы что хотите с ними делайте, они не будут наращивать свое производство, если они не считают нужным это делать. Не обязательно, что должны быть дешевые деньги или ставки. В Японии были и дешевые деньги — бери, не хочу, но не было роста. Особенность в том, что кризис может привести к определенному пересмотру ценностей, как минимум.

— Так 30 лет — это не шутка?

— Нет, это не шутка. На самом деле, есть и технические проблемы, которые могут привести к очень длительному периоду кризиса. Может произойти пересмотр ценностей. Все очень просто. У нас сейчас пересматривается восприятие, взаимоотношения в экономике: и у финансового сектора с экономическими агентами, такими, как регуляторы, и у тех, кому он выдает кредиты. Роль финансового сектора в экономике принципиальным образом может быть пересмотрена. Помимо того, что финансовому сектору, в первую очередь, грозит национализация, ко всему прочему мы сталкиваемся с тем, что в финансовом секторе оказалось много того, чего даже регуляторы не наблюдали. И пока все было хорошо, всех все устраивало. Но вдруг выяснилось, что может вдруг упасть такой банк, как Lehman Brothers, который никто не рассматривал, как кандидата на банкротство. Вдруг выяснилось, что те бумажки, которые он выписал, вообще ничего не стоят.

— У нас такие банки были?

— Мы не успели до такой степени развиться. У нас есть большой плюс, что наш банковский сектор не успел до такой степени «эволюционировать», поэтому основные проблемы обходят нас, в какой-то степени, стороной. Но поскольку мы фондировались из-за рубежа, для наших банков 200 млрд долларов внешнего долга — колоссальнейшая проблема. А если мы посмотрим на ухудшающуюся ситуацию, на изменяющуюся картину, то возможно нужно и больше. Почему? Потому что и предприятия могут сократить свои средства, размещаемые в различных банках, да еще могут из осторожности переложить их из частных банков в государственные, и автоматически получается, что участие банковского сектора, потребность к замещению средств может вырасти очень значительно, и это создает большие проблемы. Пока банк не почувствует себя комфортно, он не начнет развиваться. И на возвращение к прежнему комфортному состоянию уйдут годы. Произойдут большие изменения в банковском регулировании, к которому еще надо будет адаптироваться, это автоматически лишит мировые экономики возможности динамично развиваться. Какое там развитие, если нужно заново весь бухучет переправлять?

— А банков меньше станет?

— Да, это норма, скорее всего. На наших глазах банков становится все меньше и меньше с каждым днем, причем, практически в каждой стране мира.

— Я имею в виду только Россию...

— Это само собой. То есть, у нас этот вопрос уже решен, потому что в 2010 году мы увеличиваем минимальный капитал до 90 млн евро, без всяких оговорок. 90, или умер, а потом до 180 в 2012 году. Автоматически это уже закладывает определенное сокращение числа банков, потому что я сильно сомневаюсь, что все банки найдут такие деньги.

— Будут поглощения банковские?

— Ну или банки будут банкротиться. Я надеюсь, что в более мягком варианте, через слияние и поглощение пойдет процесс. Но, если честно, велика вероятность, что будет много банков, которые никто не будет готов поглощать&

— И агентства по страхованию вкладов не справятся?

— Будет много банков, от смерти которых мало кто потеряет. Есть же «прачечные», у которых ЦБ до последнего года, не торопясь, отнимал лицензии. Их смерть причинит проблемы вовсе не банковскому частному сектору, а агентам, находящимся вне его. Понятно, что это даже плюс — раньше было не видно, когда уводили деньги стороной. Теперь банк вынужден их отразить, потому что закончились возможности для простого вывода денег. Поэтому, с моей точки зрения, для России процесс сокращения количества банков — это вопрос, предрешенный государственной политикой, и он будет проходить гораздо быстрее.