Образы 2011: «арабская весна»

Революции в арабских странах безотносительно к тому, с каким знаком их оценивать, стали одним из главных событий 2011 года

В 2011 году власть радикально сменилась в трех странах Северной Африки: в Тунисе, Египте и Ливии; эти события были небесспорно названы «арабской весной». 9 месяцев восстания в Сирии, скорее всего, также приведут к свержению авторитарного режима. Под конец года один из российских федеральных телеканалов подготовил серию репортажей из охваченных «весенним» революционным половодьем арабских стран. Суть репортажей: за что боролись, на то и напоролись. Стоило ли свергать диктаторов, если на смену им на волне хаоса и экономического кризиса приходят исламисты?

Последствия «арабской весны» описаны достаточно достоверно. Не менее очевидно и то, что подобные описания должны служить ответом тем российским людям, которые мечтают о «российской весне». На фоне митингов на Болотной и на Сахарова отношение Кремля к событиям в традиционно дружественных арабских странах характеризуется все большей враждебностью. Одновременно Москва и в меньшей степени Пекин — единственная политическая база поддержки диктаторского режима в Сирии (финансовая и военная поддержка режиму Асада идет из Тегерана). Если в 2012 году Асад падет, это оставит его российских друзей в еще большей политической изоляции.

И все же: как относиться к «арабской весне»? На этот вопрос нельзя ответить в терминах «плохо-хорошо». Следствием всякой диктатуры является уничтожение гражданского общества, нормальных политических партий, вменяемых лидеров. Поляна полностью вытоптана. И в этом, возможно, состоит главное преступление авторитарных режимов, а не только в том, что они преследуют своих противников и расхищают национальные богатства. Действуя по принципу «чем хуже, тем лучше», диктаторы добиваются того, что после их свержения в стране начинается хаос, а к власти приходят экстремисты. Они заранее пугают сограждан этими последствиями, считая, что роль «наименьшего зла» продлит их срок пребывания у власти. Но, в конечном счете, авторитарный режим все равно падает.

Владимир Путин сильно возмущался тем, как ливийские повстанцы обошлись с Каддафи. «Вот, семью Каддафи почти всю убили, — заявил он на встрече со своими сторонниками из Народного фронта. — Его труп показывали по всем мировым каналам. Ну, смотреть невозможно без отвращения!», — вполне искренне, как показалось, сетовал Путин.

Фото: AP

Но в этих возмущениях есть существенная подмена понятий. «Арабскую весну» ставят в один ряд со сценами варварской казни Каддафи. Отсюда делается политический вывод: надо всеми силами препятствовать революциям.

На самом деле варварские казни — это, скорее, политическая традиция в арабском мире, нежели результат антидиктаторских революций, ставших один из главных символов 2011 года. За полвека до того, в 1958 году рядовой переворот в Ираке со свержением вполне умеренного короля Фейсала II привел к такой резне, о которой сегодня и помыслить трудно. Но тогда не существовало CNN, и картины массового озверения запечатлены только на бумаге. Толпа иракцев несла на пиках корчившихся от боли еще живых собак, которые должны были олицетворять членов королевской семьи. Когда погромщики ворвались во дворец, Фейсала II обезглавили. Наследного принца застрелили, и его отрубленные ступни и ладони таскали на пиках по всему Багдаду. Изувеченное тело принца вместе с телами убитых царедворцев повесили на балконе министерства обороны. Премьер-министра Нури аль-Саида, который, переодевшись женщиной, пытался бежать, толпа линчевала, а затем по его телу разъезжали на автомобиле. Эти и другие подробности можно почерпнуть из изданной в России в 2011 году книги «Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть» Дэниела Ергина. Одним из спонсоров роскошного издания выступала «Роснефть», а предисловие написал Игорь Сечин. Интересно, он прочитал книгу?

24 декабря на митинге на проспекте Сахарова в Москве портреты Владимира Путина соседствовали с фотографиями Каддафи, и это недобрый знак для правящего режима и одновременно — один из образов года.

Еще одним зримым символом года стал суд над свергнутым в результате «арабской весны» президентом Египта Хосни Мубараком. По сравнению с Каддафи, египетскому диктатору, можно сказать, повезло, хотя вид немощного восьмидесятилетнего старика, которого доставляют в суд на больничной каталке, тоже вызывает противоречивые ощущения.

Фото: AP