Интервью председателя правления Евразийского банка развития Игоря Финогенова
Лента новостей
— Как вы финансируете проекты и чем финансирование проектов Евразийского банка развития отличается от финансирования проектов просто коммерческим банком?
— Отличий несколько, но есть и то, что нас объединяет с коммерческими банками. Первое, мы рассмотрим проекты только финансово состоятельных компаний. Это первый этап отбора проектов. Следующий этап — это те критерии, которые прописаны или которые следуют из нашей миссии как банка развития. В частности, насколько этот проект укладывается в миссию с точки зрения интеграционности, например, насколько его экономика будет способствовать развитию экономик не только, допустим, России, где реализуется проект, но и других стран-участниц: Белоруссии, Казахстана, Таджикистана, Армении, Киргизии.
В качестве примера можно привести Тихвинский вагоностроительный завод, который был запущен 2-3 недели назад. Это проект, который создавался с нуля. Мы начали его финансировать около 5 лет назад — сегодня уже видим результат, вышли первые вагоны с этого завода. Эти вагоны будут ходить по железным дорогам и Белоруссии, и Казахстана, и России и способствовать развитию экономических связей между нашими странами. То же касается нашей работы с белорусским предприятием «БелАЗ», которое выпускает известные самосвалы. Продукция этого предприятия используется во всех странах-участниках.
На сегодняшний день наш инвестиционный портфель — это 3,5 млрд долларов. 48 проектов мы сейчас реализуем. В процессе рассмотрения по нашей процедуре около 10 проектов. Всего в нашем портфеле сейчас лежит проектов, которые мы еще будем рассматривать, на 8 млрд долларов.
— За какое время этот портфель сформировался?
— Восемь миллиардов долларов — это текущее обращение потенциальных наших клиентов на финансирование. Восемь миллиардов долларов — это в основном проектное финансирование. То есть что наше участие в этих проектах предполагается где-то в районе 6 миллиардов долларов, поскольку мы финансируем не весь бюджет проекта, а не более 80%. Это еще один из тех критериев, согласно которому владелец, инициатор проекта должен внести в капитал как минимум 20% бюджета. Проекты поступают к нам по различным линиям. Это и в рамках программ, которые существует, допустим, в ЕврАзЭС или в СНГ. Например, по программе создания транспортного коридора Китая и Европы — это очень многомерный проект, который включает в себя как и транспортное строительство, так и создание придорожной инфраструктуры. Программа требует решения многих вопросов, связанных с обустройством этого пути.
— Вы предпочитаете инфраструктурные проекты?
— Конечно, поскольку с точки зрения финансирования мы можем предоставить клиенту финансирование дешевле, чем коммерческие банки, а самое главное — длиннее. Конечно же, это позволяет нам брать проекты, которые коммерческие банки финансировать не могут. И эти проекты, в основном, инфраструктурные, потому что они характеризуются и длительными сроками окупаемости, то есть необходимостью длинных денег. Мы как раз такие средства и предоставляем.
— Вы сказали, что один из критериев отбора проекта — некая интеграционная составляющая, связанная с единым таможенным пространством. Финансирование вами проектов влияет на общую бизнес-среду?
— Да, по каждому проекту мы проводим анализ и прогноз — какой экономический эффект этот проект даст и с точки зрения социальной, налоговой отдачи для той территории, где будет реализовываться, а также с точки зрения влияния на экономику и торгово-экономические отношения между странами. По нашим расчетам, проекты, которые мы реализуем сейчас, дадут дополнительно около 3 млрд долларов товарооборота между нашими странами.
— В какие сроки?
— В течение 3 лет. Это серьезные средства. Этому товарообороту мы и будем способствовать, финансируя проекты.
— Проекты, которые поддерживает Евразийский банк развития, это в основном российские, казахские? Есть ли статистика?
— Хочу напомнить, что исторически учредителями банка были Россия и Казахстан, то есть эти страны являются участниками банка уже в течение 5 лет. Другие участники подтянулись к нам чуть позже, последней около полугода назад стала Киргизия. И по нашему уставу мы можем реализовать проекты только на территории стран-участниц, или преимущественно на территории стран-участниц. Поэтому исторически так сложилось, что в России и в Казахстане мы реализовали большее число проектов. В итоге, 85% нашего инвестиционного портфеля — это проекты на территории России и Казахстана, причем на территории России чуть больше половины, в Казахстане — около 40%, остальное — это проекты в Белоруссии и в Таджикистане. Но я уверен, что с развитием нашего бизнеса и в других странах-участницах — и в Армении, и в Таджикистане, и в Киргизии, и в Белоруссии — мы, конечно, эту долю будем увеличивать.
— А эти страны уже предложили какие-то проекты на рассмотрение?
— В Таджикистане, например, мы уже реализуем проект, это строительство прядильной фабрики, самой современной с самым современным оборудованием, позволяющим выпускать и перерабатывать хлопок, который выращивается в стране. То есть фабрика позволит перерабатывать хлопок на месте, а не продавать сырец. Я хочу сказать, что разрыв цены между хлопком-сырцом и качественной пряжей таков, что, безусловно, имеет и социальный, и экономический, и любой коммерческий смысл обрабатывать пряжу на месте. Быть поставщиком просто сырья — неблагодарная роль для любой страны, для Таджикистана тоже. Поэтому на проект строительства фабрики мы выделили 20 млн долларов. Это самый крупный на сегодняшний день инвестиционный проект в Таджикистане вообще, а в частном секторе — единственный проект. В Таджикистане есть и другие проекты, которые мы рассматриваем. В основном — в области электроэнергетики. Как вы знаете, Таджикистан в этом смысле богат энергоресурсами, гидроэнергоресурсами. Если эти ресурсы можно поставить на службу экономике Таджикистана, я думаю, это даст огромный эффект.
— Какой у банка сейчас самый крупный по вложениям проект?
— Из обязательств, которые мы взяли на себя с точки зрения финансирования, — это проект строительства нового энергоблока для электростанции ГРЭС-2 в Экибастузе, в Казахстане. Этот проект очень большой, серьезный, общий бюджет строительства нового энергоблока — около миллиарда долларов. Мы его реализуем совместно с Внешэкономбанком и Халык Банком — это казахстанский частный банк.
— Фактически, это государственный проект — по уровню, по масштабу?
— По масштабу, конечно. Этот энергоблок позволит увеличить на четверть или даже на треть мощность электростанции, которая работает не только на казахстанский рынок электроэнергии, но и на Сибирь. Кстати, угольные экибастузские электростанции, в частности, позволили покрыть дефицит электроэнергии, когда были неприятности с Саяно-Шушенской ГЭС.
Этот проект, действительно, общегосударственный в том смысле, что он обсуждался даже на самом высоком уровне, правительственном. Акционерами электростанции являются государственный фонд Казахстана «Самрук» и российская компания «Интер РАО», они напополам являются владельцами этого проекта и будут владельцами этого энергоблока. Мы с Внешэкономбанком подписались по 300 млн на финансирование этого проекта. Халык-банк значительно меньше предоставляет финансирования, в том числе и другими инструментами и гарантиями.
— Получается, что проект совсем интеграционный — и владельцы из двух стран, и банки?
— Это пример того, как объединение усилий с точки зрения финансирования, позволяет реализовывать проекты, которые действительно пойдут на пользу экономик всех стран. И тут точно понятно, какие проекты нам бы хотелось видеть в портфеле. Мы смотрим на другие проекты и приветствуем обращение к нам инвесторов, которые задумываются о том, чтобы в новых условиях Таможенного союза и формирования единого экономического пространства выходить на соседние рынки. Причем отрасли могут быть разные, не только энергетика и дороги. Это может быть, например, и сельское хозяйство.
— Это могут быть даже небольшие бизнесы?
— Да, средний бизнес. Мы работаем с малым бизнесом через программы поддержки малого и среднего бизнеса через коммерческие банки — предоставляем кредитные линии. Сейчас это тоже очень актуально, поскольку приграничная торговля сильная развивается со снятием таможенных барьеров, и многие приграничные области это на себе чувствуют — это и Новосибирская, и Оренбургская области, в частности, с Казахстаном, это касается и России в отношении Белоруссии.
— Там уже есть какие-то интересные проекты?
— В Белоруссии это проекты, связанные с машиностроением, в частности, техническое перевооружение «БелАЗа». Мы вместе с Техноэкспортом выступили инициаторами строительства Полоцкой ГЭС, что оценивается в 100 млн долларов. Это проект электроэнергетический, он важен для Белоруссии, и мы будем его финансировать. Мы рассматриваем и другие проекты, пока они приблизительно такого размера. Но это зависит еще от размера экономики. Дело в том, что объем белорусской экономики значительно меньше российской. Но, тем не менее, он позволяет рассматривать проекты такой величины. Может быть, до среднего бизнеса мы пока и не дошли, хотя двери для него не закрываем, потому что Белоруссия получила большие возможности для развития бизнеса и в области сельского хозяйства, и в области пищевой промышленности, и в машиностроении. Уверен, что у нас такие проекты обязательно появятся. В таких странах как Армения и десятимиллионные проекты — это большое событие. Но, тем не менее, в Армении мы рассматриваем возможности инфраструктурных проектов, в частности, работаем с Армянскими железными дорогами и Российскими железными дорогами по строительству ветки, которая улучшит транспортную ситуацию Армении. Так что мы рассматриваем различные проекты, в том числе инфраструктурного характера, но их размер зависит от конкретных условий, от размера экономики, от возможностей конкретной страны.
