Атаки в Париже усиливают давление на переговоры по Сирии в Вене

В столице Австрии сегодня проходит встреча министров иностранных дел США, России, Турции и Саудовской Аравии. В свете последних событий — теракт в Париже — фон переговоров будет особым

В Вене начались переговоры по Сирии. Двустороннюю встречу уже провели глава российского МИД Лавров и госсекретарь Керри. После общения Керри заявил, что подобные парижскому «акты» неприемлемы на нашей планете. Последние теракты в Ираке, Бейруте и Париже он назвал «смесью Средневековья и нового фашизма».

Все ключевые участники уже заявили, что теракты в Париже повлияют как на атмосферу, так и на переговорный процесс в австрийской столице. Глава МИД ФРГ рассчитывает до конца дня запустить процесс политического урегулирования в Сирии. Об этом он заявил после приезда в отель «Империал», где проходит встреча.

В то же время Штайнмайер подчеркнул, что перейти к политическому урегулированию возможно только после установления перемирия в стране. Смогут ли участники венской встречи договориться о создании широкой «антитеррористической коалиции»?

Георгий Мирскийглавный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН«Конечно, договориться о создании единого фронта борьбы с терроризмом не удастся. Как это может удастся, когда выставляется с нашей стороны непременное требование — даже не обсуждать вопрос о Башаре Асаде, о судьбе оппозиции умеренной, сверхумеренной, суперумеренной. Вы не найдете ни одного человека, который бы имел вообще какое-то значение, не просто марионетки, а имел бы значение, который бы согласился жить в государстве, во главе которого будет Башар Асад. Но если бы даже он согласился, представим себе такую невероятную вещь, что он бы побоялся сказать, потому что бы его объявили предателем. И даже если бы не объявили предателем, то, какое бы это имело значение для тех, кто воюет, кто, действительно, держит в руках оружие, и кто решает вопросы кровью там. Четыре года люди воевали, проливали кровь, хоронили своих товарищей, и здравствуйте, пожалуйста, сейчас они вернутся к тому же, что было раньше. Да что вы, это совершенно нереально. Все упирается в Башара Асада. Какие договоренности могут быть? Ведь надо же, чтобы к этому делу пришли сами сирийцы. Не то, что там Лавров, Керри и остальные договорятся. Это все вилами на воде писано. Чтобы кончить войну, надо, чтобы сами сирийцы решили. Кому это нужно, кто их слушает? Кому они интересны? Кто им подчинится? Я говорю, что люди, которые воюют 4 года, они не пойдут на это, вот я что говорю».

По мнению Мирского, теракты в Париже совершили враги Асада, однако в случае его ухода, они не смогут прийти к власти в Сирии.

«Наоборот, тогда им хода вообще туда не будет в Дамаск. Я считаю, что Путин сделал одну важную вещь и очень большую, он, фактически дав оружие и укрепив военные позиции Асада, дав ему новые самолеты, танки и так далее, он сейчас фактически спас Дамаск и спас алавитов, которые живут в провинции Латакия. Нужно огородить эту территорию, договориться так, чтобы Башар Асад ушел, вместо него кто-то из алавитов был бы президентом, и постепенно привести дело к созданию конфессиональной системы власти, как в Ливане. Вот, что можно сделать. Но пока он остается там, на это никто не пойдет. Поэтому, если он уйдет, то ничего подобного, что вы думаете алавиты, все держится только на нем что ли? Если он уйдет, они опустят руки и убегут куда-нибудь что ли? Да, для них это последний шанс держаться. Они понимают, что если ИГИЛ придет на землю, их ждет то же самое, что шиитов ждало в Ираке, их будут закапывать в землю, убивать, вот, что будет с ними. Они будут держаться до конца. И без него они смогут объединиться с так называемой умеренной оппозицией, и будет шанс тогда для того, чтобы создать, действительно, непреодолимую оборону».

Важно понять, кого считать террористами, а кого нет, отмечает руководитель центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексей Арбатов.

Алексей Арбатовруководитель центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН«Весь вопрос в том, чтобы на месте действия, то есть Сирии, определиться с тем, кто является нашими общими противниками и нашими общими друзьями, потому что тогда можно в Сирии создать вот эту коалицию, не просто в глобальном масштабе, а применительно к той войне, куда вовлечены все участвующие в переговорах стороны. Здесь, конечно, ясно с курдами, для всех ясно, кроме Турции, что курды — это наши союзники. Значит, надо будет уговорить Турцию и Саудовскую Аравию, и тех, кто поддерживает Турцию, что курды — это союзники, они должны быть частью коалиции на месте действия. Еще труднее будет договориться с умеренной сирийской оппозицией, со свободной армией, потому что ее поддерживают страны опять-таки Саудовской Аравии, Катара, Запад ее поддерживает. Россия только-только начал устанавливать контакты. Очевидно, что надо будет выбрать группировки, лидеров конкретных и согласовать, которые могли бы стать частью антитеррористической коалиции в Сирии».

Во время многосторонних переговоров по Вене в конце октября участники прияли коммюнике, которое уже позволяет начать политическое урегулирование в Сирии, отмечает руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим Шевченко.

Максим Шевченкоруководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира«Я считаю, что ни друзей, ни врагов в Вене нет, там есть люди, которые могут стать союзниками, а могут союзниками и не стать. Там собрались люди, которые еще вчера воевали друг с другом и смотрели друг на друга сквозь прорезь прицела. Но при появлении общей стратегической угрозы в лице ИГИЛ, например, конечно, безусловно, и коалиция антиасадовская, оппозиционная, и коалиция, которая выступает в поддержку Асада, получили возможность перейти к политическим разговорам от военных перестрелок. Не надо считать, что кто-то внутри Сирии является номером два, а кто-то номером один. Это никто не потерпит такое деление. Но, безусловно, даже те первичные пункты, которые достигнуты были в первом венском коммюнике, они уже обнадеживают. Согласие большей части участников гражданской войны, допустим, на переходный процесс, отсутствие требований, что Асад должен уйти сию секунду, обещание Асада уйти после окончания переходного процесса и так далее. Естественно, все вот эти этапы должны быть под контролем некой международной наблюдательной группы, куда входят державы, напрямую не участвующие в гражданской войне, как на поле боя. Позиция Вашингтона, Анкары и Эр-Рияда изменилась не после терактов, а после того как Россия вернулась на Ближний Восток как политический игрок. Безусловно, российское присутствие там позволило создать полный ансамбль тех держав, которые способны выступать спонсорами мирного процесса. Без России этот процесс просто не двигался, потому что непонятно, кто готов был защищать Асада. Асад находился в положении кого-то, кого надо непременно выкинуть с поезда. Сейчас оказалось, что нет, Асад тоже едет дальше. Это, конечно, сильная поддержка мирному процессу».

В австрийской столице после двухнедельного перерыва встретится «четверка» — главы внешнеполитических ведомств США, России, Турции и Саудовской Аравии.

В Москве рассчитывали на согласование списка групп сирийской оппозиции, с которыми необходимо вести переговоры, а также составление общего перечня террористических организаций.

В повестке дня «Вены» — то, что больше всего волнует всех: как координировать совместные действия против запрещенного в России ИГ. Еще в ходе прошлого раунда переговорах их участники пришли к общему мнению, что в Сирии нужно уничтожать всех террористов. Теперь вопрос, как отделить зерна от плевел? Кто террорист, а кто их уничтожитель, или, может быть, воин- освободитель? Если с «Исламским государством» и его культом массовых изощренных публичных казней и отрезания голов вроде все ясно, то почему те, кого считали террористами еще вчера, должны вдруг оказаться на стороне добра, не очень.

Семен Багдасаровдиректор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии«Исламское государство» как бы никто не отрицает. Это террористическая группировка. А «Джебхат ан-Нусра" в Сирии, если она террористическая, почему ей помогают Турция с ее территории? А «Ахрам аш-Шам»? Это чисто саудоаравийская. Но она террористическая. Наконец, есть позиции Ирана, который еще шире рассматривает понятие терроризм, в том числе с точки зрения идеологии шиизма. Не знаю, конечно, как будут договариваться, но я так пессимистически отношусь к тому, что быстро придут к какому-то согласованию. Это очень долгая и трудная задача».

Во время паузы по венским переговорам в прессе — понятно, что неспроста — появлялись утечки по поводу того, кого Россия включит в список приемлемых и умеренных, в том числе и из числа противников поддерживаемого ею Башара Асада. В Вашингтоне наверняка (а там умеют читать по-русски) уловили эти сигналы и готовы к списку, составленному на Смоленской площади. Куда сложнее позиция Турции. Ведь если по судьбе Асада с ней можно как-то договориться, то по поводу отношения к курдам, в том числе всеми признаваемой, но считающейся террористической в Турции Рабочей партии Курдистана, это сделать куда сложнее. А именно она может стать ключевой силой в борьбе против ИГ, считают и в Москве, и в Вашингтоне. Кроме того, в случае необходимости иракские курды могут быстро перебросить им десятки тысяч бойцов своей пешмерги.

Весьма вероятно, что в результате Турцию придется уламывать совместно российским и американским дипломатам, считает член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.

Алексей Малашенкочлен научного совета Московского центра Карнеги«Список, который везет Богданов, содержит 38 наименований, причем там самые разные конторы, люди вплоть до астролога из Лондона. Другая крайность — там есть конторы типа «Исламского фронта», которые не понятно, что из себя представляют. Это радикалы или это умеренные исламисты? Согласовать американские и российские все-таки возможно. Что касается турок, то турки заявили, что они готовы к наземной операции, и все прекрасно понимают, что объектом могут оказаться курды, которые тоже воюют против «Исламского государства», и как их турки будут позиционировать, тут придется договариваться в треугольнике».

Как теракты в Париже отразятся на повестке переговоров по Сирии в Вене и на саммите G20 в Турции?

Владимир Исаевпрофессор института стран Азии и Африки МГУ«На мой взгляд, эти трагические события, которые произошли в Париже, как раз должны подвигнуть стороны, которые встретятся в Вене к тому, чтобы координировать усилия по борьбе с терроризмом. Дело в том, что, как передают агентства, в том числе и ваша уважаемая радиостанция, то ли там «Исламское государство» взяло на себя ответственность, то ли это «Аль-Каида» сделала. Вы знаете, у арабов есть очень едкая пословица: белая собака, черная собака — все равно собака. Поэтому, наверное, нужно обсуждать в этом случае единые усилия, потому что посмотрите, что происходит в Сирии. Американцы бомбят какие-то свои объекты, мы бомбим свои объекты, французы бомбят свои объекты. Наверно, нужно как-то координировать усилия, чтобы пресечь такое безобразие, и объединять усилия в смысле безопасности. Когда возникает угроза человечеству, а это нужно осознать, что это угроза человечеству, объединяются усилия. Вспомните Вторую мировую войну, когда самые непримиримые соперники — Советский Союз и те же Англия и США — нашли точки соприкосновения, чтобы покончить с гитлеризмом. Здесь, наверное, тоже нужно отложить на второй план свои внутренние разногласия по поводу различных мировых проблем, но здесь совершенно ясно, что это смертельная угроза для всех. На мой взгляд, мир уже заплатил немалую цену, чему служит сегодня больше 150 убитых. Ну, что, ждать пока тысячами будут класть? Ну, если мир окончательно сошел с ума, и противоречия, условно говоря, российско-американские или французско-английские, или французско-турецкие приведут к тому, что нужно и дальше откладывать и ждать следующих убитых, тогда нужно каждой стране принимать очень серьезные усилия, снова отгораживаться заборами, вводить въездные и выездные визы и прочее, то есть опускать фактически «железный занавес», характерный для периода поствоенного, после Второй мировой войны, чего бы не хотелось. Но сейчас каждый берется за себя, считая этих террористов хорошими, а этих террористов плохими, в результате получаются определенного рода пустые места, которые, как всегда бывает, занимаются теми, кто будет искать выгоду, в том числе и для проведения различного рода террористических мероприятий».

Генри Киссинджер, который занимался челночной дипломатией на Ближнем Востоке, когда-то заметил, что это почти так же сложно, как разруливать конфликт в большой скандальной семье. Но тогда главными конфликтующими сторонами были Израиль и некоторые арабские страны. Со времен Киссинджера ближневосточная воронья слободка значительно разрослась. Учитывать приходится и Турцию, и Иран, и курдов, и религиозные, этнические, политические группировки, которых давно не две-три-четыре, а как минимум десятки.