В интервью Business FM президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин прокомментировал ситуацию с рублевой ликвидностью и другие проблемы банковской системы страны
Андрей Костин. Фото: Sergei Karpukhin/Reuters
В Москве проходит 8-й ежегодный инвестиционный форум «ВТБ Капитал» «Россия зовет!». На вопросы главного редактора Business FM Ильи Копелевича ответил председатель правления банка ВТБ Андрей Костин.
В тексте, в подзаголовке форума, заранее написали «Экономика в эпоху конфронтаций», а информационно получилось, что это было здесь первое развернутое выступление президента, причем с сессией вопросов и ответов как раз после серьезного обострения, после Совбеза, после отмены визита во Францию. Что для инвесторов было важнее всего в этом разрезе здесь сегодня?
Андрей Костин: Вы знаете, инвесторы всегда к нам приезжают за тем, чтобы услышать из уст первых лиц государства, в частности, президента и министров, председателя ЦБ вопросы, их интересующие, по экономике. Мне даже кто-то из журналистов сказал: а чего они такие вопросы неинтересные задают президенту, они могут что угодно спросить. Я говорю, понимаете, он — инвестор, его может интересовать совершенно специфическая сфера, и он чем интересуется, то и задает. Но дискуссия идет, президент наш для них интересен тем, что он по любому вопросу (это далеко не каждый лидер, я сказал бы, даже вообще не знаю других таких лидеров, которые могли бы фактически по любому вопросу ответить и с цифрами, и со знанием предмета), поэтому эта часть очень важна. Но важна и политическая часть, потому что сегодня об этом говорили инвесторы, что сегодня геополитика играет как один из ключевых факторов в настроении инвесторов, в климате. Хотя мы видим, несмотря на то, что геополитическая ситуация не улучшилась за последний год, это минимум, что могу сказать...
Можно сказать, за последнюю неделю она...
Андрей Костин: Да, может быть, даже ухудшилась. А мы видим интерес сегодня к российскому фондовому, долговому рынку. Абсолютно четко связано с тем, что то, что говорили сегодня наши министры, достаточно убедительно звучит, у нас сегодня есть четкая программа, политика в области макроэкономики, которую инвесторы считают реальной, они считают ее прагматичной, они считают ее конструктивной. И на этом фоне доходность российских облигаций, других инструментов, они считают сегодня по масштабу, расценкам мирового рынка, весьма высокими. И это делает наш рынок привлекательным. Мы видим по статистике даже, что последние месяцы приток идет инвестиций.
Мы это видим очень сильно, мы видим и в курсе рубля, и в индексах.
Андрей Костин: Поэтому огромный интерес, у нас сегодня переподписка на форум — более 500 ....
Просто страшно, что это тоже такой «горячий» капитал.
Андрей Костин: Я с вами согласен.
И держится на нашей очень высокой процентной ставке этот «горячий» капитал, которая — наша процентная ставка — не вечна.
Андрей Костин: Вы знаете, мы даже меньше за полгода размещали облигации Минфина в два приема, и второй раз ставка оказалась почти на процент ниже, то есть даже уже эти изменения видны за несколько месяцев, ставка на 0,8-0,9 снизилась. Это говорит о том, что инвесторы решили, что комфортнее им стало. Конечно, был решен ряд вопросов, в том числе и нашим банком, но мы видим, что сегодня дешевеют заимствования. А наши коллеги из РЖД заняли под 3,45 семилетние деньги, что тоже для них является достаточно хорошим показателем.
Теперь к нашим внутренним экономическим разговорам и дискуссиям. Год назад то ли Владимир Владимирович про вас сказал, то ли вы сами, по-моему, вы сами, тогда же актуальный был вопрос, как курс регулировать, споры велись, и публично, и звучали предложения, чтобы в какой-то степени ограничивать валютные операции. И вы сказали, что вы даже президенту говорили: давайте, в какой-то степени ограничивать валютные позиции банков, а Путин вам ответил: вот мы не для того 14 лет шли другим путем, чтобы сейчас ломаться.
Андрей Костин: Это правда. Это был период, когда был кризис. Но сегодня, интересно, глава «Райффайзенбанка» сказал, что Россия — самая либеральная страна, в том числе и с точки зрения действий Центрального банка. Я действительно могу сказать, что политика российского экономического блока весьма либеральная, и набор решений, которые правительство предлагает, в том числе и монетарные методы, они являются абсолютно либеральными методами работы с экономикой, и президент поддерживает их. Много говорится о том, что в России что-то зажимают, но в области экономики, там, где мы работаем, действительно это либеральный экономический курс.
И сегодня на этой панели, хотя многие ловят какие-то противоречия между министром финансов и министром экономики, но эти два министра, даже когда лучшие друзья, всегда немного спорят. В принципе, здесь как раз абсолютно консолидированная позиция в рамках одного курса, условно, кудринского, будем его называть хоть гайдаровским, Эльвира Набиуллина сказала, что мы на пороге какой-то новой для нас эпохи, когда мы будем жить при низкой инфляции. Это будет впервые и доведенная до конца политика. С другой стороны, все говорят, что мы душим реальный сектор и дефицитом ликвидности, и высокими ставками. Давайте теперь оценим, с какими жертвами мы придем к этому прекрасному времени.
Андрей Костин: У меня был рабочий разговор с Эльвирой Набиуллиной, где я говорил, что сама по себе низкая инфляция не приводит к большим инвестициям, на что она резонно ответила, что и сами по себе низкие ставки не приводят к экономическому росту. И то, и другое верно, потому что мы сейчас это наблюдаем в Европе, в Америке, в Европе особенно. Нулевые и отрицательные ставки, они, с одной стороны, гробят банковский сектор, с другой стороны, перезапуска экономики ведь не происходит, в Европе низкие темпы роста планируются достаточно, они в районе 1,5%, что низко для Европы сегодня. И то же самое по инфляции. Действительно, очень важен инвестиционный климат, очень важно, как инвесторы будут смотреть на Россию, с точки зрения перспектив и так далее. Сама по себе низкая инфляция не даст какого-то притока резкого капитала, но в совокупности все, если правильно выстраивать, то, конечно, низкая инфляция — это очень большой позитивный момент. И я еще сам помню, работал в Лондоне, застал госпожу Тэтчер, которая всегда считала, что инфляция — враг номер один, и, в принципе, она достигла успеха, британская экономика тогда очень резко шагнула вперед. Мне кажется, вот всегда говорили, что будут цены на нефть низкие, мы займемся реформами, ну, может быть, реформами мы еще в полной мере не занялись, но то, что мы стали действительно многие вещи выполнять, которые мы не могли раньше сделать, в том числе и по инфляции, по другим рядам вопросов, это действительно происходит. И сегодня президент очень важную вещь сказал, он говорил о качестве нашей экономики. Он говорил о качестве управления, в том числе государственного, он говорил о производительности труда, он говорил о вопросах, связанных, это самое главное сегодня, потому что в мире развиваться экстенсивно уже больше невозможно. И особенно новые технологии, президент сегодня говорил о том, что нужна инновационная экономика, инвестиции в инновации. Вот эти все вещи мы должны сделать, и мне кажется, поворот к этому происходит, в том числе и за счет концентрации усилий частного бизнеса и правительства. Я считаю, умеренно оптимистичный взгляд на ближайшее время.
Это понятно.
Андрей Костин: Но если будет еще дополнительно ряд реформ проводиться, которые сейчас в силу ряда причин задерживаются и так далее, мне кажется, это тоже было бы важным шагом по созданию более качественной экономики.
Вы сказали, что реформы еще не начались. А каких реформ вы ждете?
Андрей Костин: Много обсуждается пенсионная реформа. Я считаю, что нам рано или поздно придется повышать пенсионный возраст. Причем я говорил со многими, я был на сессии МВФ в Вашингтоне, и там говорил с американскими банкирами ведущими, они даже удивляются, когда узнают, что у нас женщина выходит в 55 на пенсию, а мы — в 60. Люди стали жить дольше, люди стали здоровее. Это существенно, даже медленное, поэтапное повышение пенсионного возраста, конечно, способствовало тому, что мы сняли бы значительную часть обременений бюджета, и значительно бы многие вопросы, хотя бы в этой части пенсионного обеспечения, решали бы. Поэтому какие-то реформы все равно придется делать, я думаю, что рано или поздно мы все равно к этому придем.
В банковской системе очень быстро провели очень мощные реформы. Я теперь вспоминаю ваши слова трех-четырехлетней давности. По-моему, вы говорили тогда, что с тысячи надо сократить сначала до 800, а потом уже до 100. Мы до 800 уже проскочили, сейчас уже 600 с чем-то. Будет ли, на Ваш взгляд, второй этап, о котором Вы говорили когда-то давно.
Андрей Костин: Мне кажется, этапов нет. Мне кажется, это идет год за годом. Вы посмотрите, последние три года примерно одинаковое количество. 80-90 лицензий отзывается, и я думаю, что тут нет какого-то такого плана, но российский банковский сектор, конечно, требует расчистки, с одной стороны. С другой стороны, приятно, что сегодня на панели, кстати, глава «Райффайзенбанка» опять сказал, что сегодня качество банковского обслуживания, уровень банковского развития соответствует европейскому. Если раньше, когда мы заходили 20 лет назад, это было небо и земля, был европейский бэнкинг, был российский. Сейчас разницы он большой здесь не видит, с точки зрения качества продуктов, качества, которые предоставляют российские банки. Это приятно. Значит, мы можем сегодня быть конкурентоспособными, по крайней мере, у себя в стране, с лучшими банковскими институтами. City и «Райффайзенбанк» у нас работают, ряд других. Количество банков... Я не хотел бы какую-то цифру называть, но ведь вы видите, что закрыли 200 с лишком банков. А это только 3% банковских активов. По сути своей, это не влияет сегодня серьезно. А количество... о недоверии к банковскому сектору, постоянные лопания банков, вытаскивание денег, поддельные отчеты. Все это наносит ущерб серьезный репутации банков. Конечно, в определенной степени является негативным фактором для того, чтобы население активнее работало в банке, несло деньги и так далее. Поэтому зачистка должна идти дальше, до того уровня, когда останутся банки, способные заниматься нормальной деятельностью. И, кстати, переход на двухуровневую систему тоже правильный, на мой взгляд.
На двухуровневую систему контроля?
Андрей Костин: Не системы контроля, а даже самих лицензий. Есть банки, которые выполняют, допустим… не обязательно каждому банку работать с валютой сразу или еще какие-то операции сложные совершать. Это требует определенных дополнительных навыков. И сейчас, извините, не каждому банку корреспондентский счет откроют на Западе. Мне кажется, это тоже шаг в правильном направлении, что банкам будут поручать какие-то более простые операции или более локальные операции, и я думаю, что тогда мы придем к системе, которая будет более надежной. Хотя банковская система стопроцентно надежной никогда не бывает. Вы видите, какие банки на Западе сегодня испытывают крайние трудности, давление.
Несколько текущих вопросов по нашей жизни. Кстати, острые вопросы, помимо геополитики звучали про приватизацию «Роснефтью» «Башнефти». Мы знаем планы «Роснефти» и 19% выкупить за свой счет. И эффективности «Газпрома», у которого много иностранных акционеров. Это какой-то сдвиг, на ваш взгляд? Ну и я приближу к финансовому рынку эту историю. Сейчас пишут — я этого не могу увидеть — что ощущается дефицит рублевой ликвидности в результате определённых действий ЦБ, и во-вторых, что подготовка «Роснефти» к такой огромной сделке, причем не только покупка пакета «Башнефти», но и, возможно, выкуп части, по крайней мере, акций из своего собственного пакета, может привести к огромному спросу на рубли.
Андрей Костин: Вы знаете, это не подтверждается. Зная ситуацию изнутри, могу сказать, что «Роснефть» давно аккумулировала деньги, собственные средства в рублях, и никаких они обменов в последний день, минуту они не делали. И вы видите, что сделка завершена практически. Никаких рыночных колебаний не было. Что касается выкупа собственных акций, я, честно говоря, об этом не знаю. Ту всю информацию, которая была в газетах, я пока не могу комментировать.
Леонтьев у нас в эфире сказал, что да, они готовы, то есть они не диктуют условия, но они готовы. Это официально.
Андрей Костин: Я не знаю деталей. Проект такой сделки мне трудно оценить, ее целесообразность. Что касается покупки «Башнефти», знаете, мы здесь в одной лодке с «Роснефтью» в силу одной причины: мы тоже банк и тоже имеем государственную часть, причем контрольный пакет — у государства. И я сегодня на сессии зачитывал мнения МВФ, который не очень любит государственные банки, но он признал в своем последнем отчете по финансовому сектору, что проблемы государственных банков в России не существует, поскольку российские государственные банки действуют абсолютно на тех же принципах и в тех же условиях, что и частные коммерческие банки. Это написано, если зайти на сайт МВФ, черным по-белому. Это мнение МВФ. И они еще подчеркивают, что российские банки крупнейшие, а не акционерные общества, у них есть акционеры, в том числе и зарубежные — это относится к нам и Сбербанку. И в этой связи они не видят сейчас разницы. Так же и здесь. Нефтяная ли компания, банк ли, другая производственная организация, если работают в одних и тех же условиях, они должны иметь одни и те же конкурентные возможности: купить актив и так далее. Мне тоже раньше говорили — я покупал на рынке банк — что ты огусударствляешь банковский сектор. Я говорю, что у меня нет такой задачи, никто мне ее не ставит. У меня есть задача развить своей бизнес: я вижу синергию, допустим, от покупки какого-то банка, так же, как «Роснефть» видит синергию от покупки «Башнефти».
Нет, вы много, правда, много проглотили...
Андрей Костин: Да, она борется за этот актив. Мы тоже много проглотили, потому что для нас это было тоже большим фактором роста, понимаете? Если бы я каждый раз говорил, что я — государство и не могу ничего купить, я бы и остался с половиной того, что сейчас есть. Если акционерное общество функционирует в равных условиях, в равном правовом поле — ведь имеют же все банки доступ, скажем, к ресурсам ЦБ — ведь не сказали же, что госбанк имеет право кредитоваться в ЦБ, а частные — нет. Нет же такого, государство не делает так. Почему же тогда нельзя в приватизации участвовать банкам или компаниям? Поэтому у меня был всегда такой подход. Я считал, что равные условия, тогда они равные на самом деле. Капитализация была?Была. Она была и для государственных банков, и для частных. Несколько неравные условия, но это понятно. Потому что разные акционеры. Акционер — государство, оно само вносило. Здесь в некоторой пропорции, но, в принципе, подходы, они похожи или одинаковые. Это, мне кажется, очень правильно.
Несколько совсем коротких вопросов. У нас есть сейчас дефицит рублевой ликвидности. Почему я спрашиваю. Сбербанк снижал ставки, но вдруг вчера начал повышать.
Андрей Костин: Вы знаете, могу по своему банку смотреть. У нас резко упали заимствования от ЦБ. В 10 раз. За последний год мы с 2 трлн до 200 млрд спустились. То, что мы берем у ЦБ. А с валютной ликвидностью, у нас переизбыток. На сегодня мы имеем возможность ее кредитовать, размещать. Поэтому я думаю, что с долларовой ликвидностью у нас, в принципе, точно крупнейших банков есть такая проблема. Рублевой... я бы пока не сказал, я не знаю ситуацию в Сбербанке, почему они подняли. Мне кажется, что пока говорить о каком-то серьезном дефиците не стоит. Это мне кажется важно потому, что банки сегодня обладают необходимой ликвидностью для того, чтобы финансировать экономический рост. Это точно. Сегодня об этом президент сказал, что у нас шло падение корпоративных кредитов с начала этого года. Банки готовы сегодня наращивать его, если они будут востребованы предприятиями, субъектами экономическими.
А смягчение условий кредитования происходит или нет? Была же и жуткая кредитная зима, потому что у банков риск-менеджмент тоже был повышен на совершенно другом уровне в прошедший год. С этим многие столкнулись. Мы говорим о среднем и малом бизнесе.
Андрей Костин: Ситуация стабилизировалась. Банки конкурируют за клиента.
За хорошего, а очень многие не могут взять кредит — планка доступности кредита очень высокая.
Андрей Костин: У нас риски кредитования в России очень велики. У нас маржа высокая. К сожалению, не только злоупотребление происходит в банках, но и в частных компаниях. Меня даже поражают акционеры, которые сами у себя вытаскивают деньги, но тем не менее это делают.
Как Вы прогнозируете снижение ставки и учетной, и ключевой, и, собственно, доступного кредиты для среднего и малого бизнеса?
Андрей Костин: Мы считаем, что в связи с заявлением ЦБ, наверное, ставка до конца года останется на уровне 10% ключевая. В следующем году она снизится до 8%. Вот такой прогноз у нас. Я бы сказал, умеренно-оптимистичный или умеренно-пессимистичный, хотя, мне кажется, если действительно инфляция будет 5%, скорее всего, то, наверное, ставка будет 6-7%. Но такого у нас, к сожалению, не будет. Все-таки ставка — в районе 7-8% ключевая, она приемлемая для наших клиентов будет, для нас, вернее. Будет приемлемой для конечного потребителя.
Произошли существенные кадровые изменения в ЦБ именно в сфере банковского надзора. Об этом говорили много. В чем Вы видите принципиальное изменение, которое руководство ЦБ произвело. Немножко изменили функции все-таки.
Андрей Костин: Я вообще пока не могу это проанализировать, поскольку та команда, которая раньше работала, была профессиональной. Та команда, которая пришла сейчас на смену, тоже профессиональная. Все они много лет проработали в ЦБ, в том числе и вопросами надзора занимались. Поэтому надо посмотреть в ближайший год, что новая команда принесет.
Как Вы считаете, все ли было сделано из того, что можно было сделать? Мы видим историю закрытых банков с огромным количеством криминала и выведенных денег.
Андрей Костин: Вы знаете, все невозможно. Я сегодня об этом говорил на сессии. Понимаете, обвинять ЦБ в том, что он не видит проблемы, когда подделанная отчетность, довольно сложно. Если западный регулятор смотрит достоверные отчетности, то наши надзорщики, к сожалению, часто смотрят недостоверные отчетности. Все крупные махинации в банках — это Банк Москвы и Внешпромбанк — они осуществляли с помощью поддельной документации, которая позволяла тем банкам долго держаться на плаву. И знали ли надзорщики об этом? Думаю, что трудно в этом разобраться. Поэтому мы сегодня обсуждали, что законы приняты об уголовной ответственности. Надо, конечно, их ввести в жизнь, чтобы действительно была большая ответственность.
А кто их должен ввести в жизнь? Их должно ввести в жизнь новое руководство надзорного блока, или подделанная отчетность — это уже не к ним, а на самом деле, к тем, кого мы не любим — к силовикам?
Андрей Костин: Я думаю, что сегодня Эльвира Набиуллина об этом сказала тоже. Она сказала, что это совместное дело ЦБ и силовиков, безусловно. И закон давно ввели, но пока ни одного еще человека не осудили за это. Хотя уже имеются и аресты, и прочее. И мне кажется, что все говорят про либерализацию законодательства для бизнеса. Конечно, она должна быть. Людей не нужно сажать за какие-то небольшие провинности. Но там, где люди выводят... Понимаете, кошелек украл — сажают. А люди выводят миллиарды долларов и остаются безнаказанными абсолютно. Это тоже несправедливо. Потому что люди пострадали, государство пострадало, потому что оно закрывает деньгами АСВ, компании пострадали. А люди умышленно выходят сухими из воды.
Еще у них есть юридические попытки легализовать это все.
Андрей Костин: Запад здесь не помогает, потому что он почему-то по политическим мотивам дает приют всем мошенникам, которые совершенно спокойно тратят эти деньги в Англии, в других странах, абсолютно спокойно покупая объекты дорогой недвижимости, не предъявляя ни одного документа. Вы приедете в Лондон, будете открывать на 10 тысяч долларов, вам могут не открыть, сказать, откуда деньги. А когда миллиарды, достаточно быстро открывают счета и легализуют. Это, конечно, большая проблема.
