Дмитрий Брейтенбихер: «Интерес к недвижимости возвращается»

Дмитрий Брейтенбихер: Потому что, чем более резко и тревожно ты звучишь, тем больше вероятность того, что тебя заметят и это приобретет характер сенсации. В нынешней волатильной ситуации даже у параноидальных прогнозов есть ненулевые шансы на реализацию. А значит у тех, кто соревнуется в сгущении мрачных красок остается вероятность прослыть «гением».

Дмитрий Брейтенбихер: Прогнозировать средние экономические показатели в нынешней нестабильной ситуации не совсем корректно. Очевидно одно, сейчас мы на пути к стабилизации, и уже видна перспектива роста экономики в следующем году. В том числе, поэтому и наблюдается достаточно большой дефицит доходных надежных инструментов, например, происходит снижение процентных ставок по депозитам. Хотя справедливости ради нужно сказать, что и этот уровень ставок является достаточно весомым аргументом в пользу российских банков в трансграничной конкуренции.

Дмитрий Брейтенбихер: Облигации надежных эмитентов, структурные продукты с гарантией возврата капитала, акции компаний с высокими дивидендными выплатами, страховые продукты. Кроме того, на фоне общего снижения доходности наблюдается возвращение интереса к недвижимости. Кстати, ВТБ Капитал сейчас запускает новый фонд недвижимости.

Дмитрий Брейтенбихер: Все достаточно персонифицировано в зависимости от конкретного клиента и общей структуры его портфеля. Поэтому универсального для всех рецепта «что лучше» не существует.

Дмитрий Брейтенбихер: Для того чтобы начинать новые проекты не откладывая.

Дмитрий Брейтенбихер: В том-то и дело. Мы считаем риски и расходы на запуск новых проектов, но не оцениваем бездействие. А бездействие тоже стоит денег. Большинство неправильных шагов как раз и совершаются стоя на одном месте. Я общаюсь с достаточно большим количеством клиентов и могу сказать, что риски предпринимательства сильно переоценены. Самый большой риск — это к 60 годам не сделать себе достойную платформу для пенсии.

Дмитрий Брейтенбихер: Мы говорили о популярных инструментах сохранения средств. Тех самых средств, которые заработаны в собственном бизнесе. Именно собственный бизнес и составляет в большинстве случаев основной зарабатывающий актив российских клиентов. Поверьте, никто и никогда не сколотил себе состояние на процентах по депозиту.

Дмитрий Брейтенбихер: Наоборот, в жизни этих людей постоянно есть обучение вне зависимости от возраста и страны. Но я понимаю, о чем вы говорите. Отправить ребёнка в хороший ВУЗ и научить его думать — не одно и то же. Сейчас, когда любая информация добывается в 3 клика, чисто академические знания востребованы в меньшей степени. Образование, наука и бизнес не могут развиваться автономно. Одно должно быть тесно взаимосвязано с другим.

Дмитрий Брейтенбихер: Основным фактором изменений и востребованности тех или иных профессий был и остается технологический прогресс. Помните по истории проходили движение английских луддитов, которые в 19 веке выступали против автоматизации труда и ломали станки и паровые машины? Сейчас развитие технологий радикально ускорилось. Поэтому все говорят о программистах и инженерах как о главных компетенциях ближайших 10 лет. Кроме того большое количество накапливаемой информации и ее мгновенное распространение рождает спрос на специалистов по работе с большими базами данных и их анализу. С другой стороны, возникает потребность в защите этой информации, а значит, в новых компетенциях по обеспечению ее безопасности.

Дмитрий Брейтенбихер: Думаю, не пора. Хотя, безусловно, изменения будут и достаточно радикальные. Так наряду с надежностью и репутацией банка удобство дистанционного обслуживания станет одним из главных критериев выбора банка. Кроме того, общий тренд — это переход от продажи как разовой операции к модели долгосрочного постпродажного обслуживания. Соответственно центр тяжести будет смещаться от разработчиков продуктов в сторону программистов, от классических маркетологов — в сторону контент-менеджеров и специалистов по работе с базами данных.

Вообще с учетом автоматизации целого ряда процессов большее значение в мире будут приобретать творческий подход, креативные идеи — все то, на что неспособны машины. Я не претендую на лавры глубокого аналитика в области образования, но тема образования очень актуальна для большинства клиентов. И вопрос не только в том, какое место займёт его ребёнок в экономике 21 века. Но и в том, как передать бизнес по наследству И, конечно, многие клиенты увязывают эти два вопроса, когда обращаются к нам.

Дмитрий Брейтенбихер: На мой взгляд, здесь основные проблемы проявляются вовсе не в определении структуры и вообще не в юридической плоскости. Больше проблем в отношениях.

В России бизнес часто очень персонифицирован. Клиенты создавали свой бизнес «с нуля». Это их детище. Они развивали его, растили, вкладывали все свое время. Таким образом, бизнес зависит от личности собственника, его связей договоренностей и контактов. Поэтому основатели сами очень подолгу остаются и участвуют в операционной деятельности, не доверяя судьбу компании детям. Это может отразиться на детях. Сформировать в них потребительский и даже инфантильный подход. Так, например, у меня один клиент в 80 лет до сих пор пополняет карту своему сыну, которому уже под 50 и взрослые дети, а скоро и свои внуки будут.

Или другой пример — парень остался без отца в 20 лет. Учился в институте и слабо представлял, чем отец занимается. Но сумел, в том числе и с нашей помощью, разобраться и не только сохранить, но и в пять раз увеличить компанию. Как говорится, «когда очень трудно, но очень нужно, получается лучше всего».

А еще зачастую детей отправляют в европейское или американское учебное заведение, и вероятность, как и желание вернуться, чтобы продолжить семейное дело, снижаются.

Дмитрий Брейтенбихер: В том числе. Приведу пример, один клиент отправил в 11 и 13 лет детей учиться в Швейцарию. Причем по направлению профильной деятельности своей компании. Дети отучились в школе, закончили университет. Но, приехав в Россию, не захотели работать в компании отца и вернулись на наемные должности в Европе. Клиент остался здесь, но теперь серьезно думает о продаже бизнеса.

Дмитрий Брейтенбихер: Ну почему же? Есть и удачные примеры, когда после западного ВУЗа дети возвращаются и не только успешно инкорпорируются в семейный бизнес, но и дают развитию компании новый импульс, используя полученные знания и международный опыт. Тут есть два полярных мнения. И еще одно — промежуточное — что второе образование МВА можно получить на Западе. Кстати говоря, многие клиенты так и сделали.