«Одиссея», Non/fiction и новый иммерсивный спектакль. Афиша BFM.ru

Обновленный Институт русского реалистического искусства

Это детище банкира Алексея Ананьева, который открыл музей, когда стало не хватать места для его домашней коллекции соцреализма

Здание Института русского реалистического искусства. Фото: Пресс-служба

Институт русского реалистического искусства (ИРРИ) был прекрасным музеем и без всякого перезапуска, но стало, кажется, лучше. Пространство на Дербеневской охватывает три этажа, однако музейные технологии не стоят на месте, в подаче материала в том числе.

Министр культуры Владимир Мединский институт хвалит и ставит его в пример. «Я не устаю искренне рекламировать все частные музеи, потому что, мне кажется, в этом проявляется широта русской души. Поэтому получаются замечательные частные музеи: Фаберже Вексельберга в Петербурге, замечательный частный музей русского реалистического искусства Ананьева, очень хороший музей Минца, импрессионистов на Ленинградке и так далее, — говорит министр. — У нас частных музеев открывается огромное количество, за последние пять лет количество частных музеев в России выросло более чем на 50%, и мы всячески этому помогаем. Сейчас мы дорабатываем закон о ввозе-вывозе музейных ценностей, мы хотим сделать этот закон максимально удобным для частных коллекционеров».

Коллекционеры, конечно, тоже приехали на открытие: по этажам прошлись Борис Минц и Давид Якобашвили. Дольше всех задержался Дмитрий Рогозин: с Ананьевым они знакомы с тех пор, как обоим было по 20 лет. «Я был здесь два-три раза, я хорошо знаю все картины, знаю художников, — рассказывает политик. — А в этот раз я приехал со своим двоюродным дедом — он тоже художник, работает по акварели — ветераном войны Юрием Ивановичем Рогозиным, который выступил в качестве некого гида. Хоть ему и за 90 лет, но он в хорошей форме».

Развеска залов в ИРРИ. Фото: Пресс-служба

Параллельно с обновленной основной экспозицией здесь же открылась выставка «Рассказы», посвященная истории шедевров Дейнеки, Пименова, Коржева — выглядит даже нежно. На оформление пространства здесь бросают лучшие силы. С площадкой сотрудничает, например, Андрей Шелютто, оформлявший русский павильон на биеннале в Венеции и разрабатывавший музейную навигацию для Эрмитажа.

«Когда мы делали музей, первую экспозицию, музейный опыт у нас был равен нулю, — объясняет Ананьев. — Мы сделали его на основе опыта других людей, которые выступили нашими советниками. За эти пять лет мы поняли, как можем это пространство оптимизировать, а самое главное, коллекция пополнилась большим количеством новых работ, которые по уровню были зачастую существенно выше работ, представленных в постоянной экспозиции. Мы решили это перепланировать, качественно поднять уровень постоянной экспозиции».