В то же время, как отметил Владислав Соловьев в интервью Business FM, по итогам III квартала компания имеет уже неплохие показатели за счет операционной эффективности
Генеральный директор, председатель правления, член совета директоров РУСАЛа Владислав Соловьев. Фото: Пресс-служба РУСАЛа
Что сейчас происходит на российском и мировом рынке алюминия, и что ему мешает развиваться? На эти вопросы генеральный директор, председатель правления, член совета директоров компании РУСАЛ Владислав Соловьев ответил в интервью обозревателю Business FM Ивану Медведеву. По его мнению, для стимулирования рынка алюминия надо принимать протекционистские меры, а для увеличения потребления необходима помощь государства.
По масштабам производства и потребления алюминий занимает первое место в цветной металлургии, а среди отраслей и металлургии по объему уступает лишь производству стали. Если говорить о рынке на конец 2016 года, какая картина сложилась, что сейчас происходит на рынке алюминия?
Владислав Соловьев: Если говорить о том, как выглядит потребление в нашей стране, то мы обычно сравниваем среднедушевое потребление. Оно сейчас в России составляет 5,6 килограмма на человека, при том что на среднемировом уровне — более 8 килограммов, но есть страны и с 20-25-килограммовым потреблением. А если посмотреть по доле России на мировом рынке, то это всего, к сожалению, 1,5%. Если посмотреть на то, как росло мировое потребление и, соответственно, внутри него российское, за последние 25 лет, мировое потребление алюминиевой промышленности выросло в 2,6 раза, в то время как у нас, если даже брать Россию и СНГ, то оно не только выросло, но и еще сократилось практически на треть.
Почему?
Владислав Соловьев: Тут довольно много факторов. Они разнонаправлены, но все влияют отрицательно. Во-первых, основное — это, конечно же, существенные проблемы отраслей, которые не могут обеспечить необходимый выпуск продукции. Вторая проблема заключается в том, что эти отрасли, которые выпускают изделия из алюминия, не обеспечены в достаточной мере современным оборудованием, оно находится в аварийном состоянии, и по объему, и качеству производить необходимый алюминий не могут. В-третьих, это высокая себестоимость. Наши потребители имеют довольно серьезную конкуренцию со стороны китайских производителей импорта.
В целом, конечно же, после распада Советского Союза вообще был массовый спад объемов потребления. Мы знаем, что, к сожалению, объемы производства в авиационной технике уже не те. Автомобильная промышленность сейчас подтягивается, но был большой провал. Сейчас есть потребность в производстве бытовой техники — это могут быть батареи, бытовые радиаторы. К сожалению, спрос у нас серьезным образом уменьшился.
Если брать последние два-три года, динамика тоже отрицательная?
Владислав Соловьев: В последние годы мы видим улучшение. Перелом происходит, но, чтобы перейти в устойчивый рост, нужно принять ряд существенных мер: нужно по ряду отраслей, например, по автомобильной отрасли, запретить использование бывшего в употреблении оборудования, автоприцепов. Нужно более активно прорабатывать механизмы офсетных сделок, в мире это везде существует, и никто особо не стесняется их применять. Нам нужно возродить этот принцип. Я считаю, что не надо стесняться защитных мер.
А в ВТО нам наши обязательства в этом плане не мешают?
Владислав Соловьев: Я считаю, что у нас достаточно механизмов в рамках ВТО регулировать импорт некачественных или не соответствующих мировым стандартам изделий, тем самым все-таки защищать наш рынок. Мы не призываем к тому, чтобы это делалось повсеместно, но точечно, там, где мы имеем очевидно «серый» или некондиционный импорт, это делать можно, особенно если это влияет на безопасность. Если взять к примеру автомобильный диск, надо очень внимательно посмотреть на его качество, потому что если на большой скорости он разорвется или отлетит, то это может влиять в том числе на безопасность и привести к летальным последствиям.
Если вернуться к внутреннему рынку алюминия, что еще мешает ему развиваться и что нужно делать для того, чтобы эти барьеры устранять?
Владислав Соловьев: Я считаю, что нужно более внимательно смотреть по отраслям. Например, мосты. В Европе большинство пешеходных мостов делается из легких материалов, в частности, из алюминия. В России в настоящий момент сейчас нет ни одного такого моста. Первый, я надеюсь, появится в Нижнем Новгороде. Нужно максимально стимулировать это потребление и там, где это действительно целесообразно, применять мировой опыт и заменять на легкий металл, в данном случае на алюминий. Он и коррозионностойкий, и долговечный, и, что самое главное, легкий.
Дальше — вагоны. В Европе и США алюминиевые вагоны составляют 70% всего парка, в России пока два опытных образца. Если сравнивать с остальными, то срок алюминиевого хоппера больше на шесть лет — они служат до 32 лет, грузоподъемность больше на 8 тонн, и они легче.
Окна. Алюминиевый оконный профиль точно более долговечен, чем пластиковый и тем более чем деревянный. И дальше мы можем идти в очень разные переделы. Бурильные трубы, нефтепогружные кабели, велосипеды, проводка в автомобилях, проводка в жилых домах.
Мосты, вагоны, окна, проводка — для стимулирования потребления в вышеперечисленных историях решения должны приниматься на уровне государственном, федеральном, региональном, или это все можно решать на уровне бизнеса? Грубо говоря, чтобы строить вагоны из алюминия, нужно распоряжение правительства? Чтобы разрешить алюминиевую проводку, нужно принимать изменения на законодательном уровне, или бизнес способен сам справиться?
Владислав Соловьев: Один из тормозящих элементов, который я забыл упомянуть, когда мы говорили о том, что мешает, это правила, ГОСТы, СНиПы и технические требования. Здесь без государства нам не обойтись. Что касается вагонов, то такой вагон, конечно же, дороже, и государством могла бы быть применена какая-нибудь инновационная скидка. Поэтому без государства, к сожалению, не обойтись.
Если говорить о цифрах РУСАЛа, какие показатели компания имеет на конец 2016 года, и, может быть, вы готовы озвучить какие-то плановые показатели на следующий год?
Владислав Соловьев: Этот год был непростой. Цены по-прежнему крайне низкие. За девять в этом году месяцев наша выручка снизилась почти на 867 млн долларов, почти на 1 млрд долларов относительно прошлого года, или на 12,7% по сравнению с тем же периодом прошлого года.
Как это коррелирует с показателями по рынку в целом?
Владислав Соловьев: Примерно такая же динамика у всех наших мировых конкурентов. Это связано просто с падением цены. В то же время мы по итогам III квартала имеем уже неплохие показатели, благодаря, конечно, операционной эффективности. Надо сказать, что в III квартале цена несколько выправилась. Мы считаем, что наша динамика будет — собственно, это уже факт — лучше, чем динамика конкурентов. Наш показатель EBITDA, которым все оперируют, в III квартале вырос аж на целых 22,5% по сравнению с предыдущим кварталом до 421 млн долларов. Нам удалось удержать себестоимость за III квартал на исторически низком уровне 1330 долларов за тонну. Но повторю, по-прежнему ситуация на рынке сложная, очень волатильная, то есть колебания цены крайне высокие.
Самое главное, со стороны издержек уже идет инфляция, тарифы на перевозки растут, а у нас самый главный конкурентный недостаток заключается в том, что мы находимся в центре страны и везем из порта в центр страны две тонны, а потом еще одну тонну обратно. Я уже не говорю про прочее сырье, я говорю про основное сырье глинозем. Поэтому, конечно, мы очень чувствительны к транспортным тарифам, а они будут, естественно, проиндексированы, здесь нет сомнений. На сколько, диалог еще идет, но инфляция-то все равно будет. Также подтягиваются и прочие виды сырья, электроэнергия растет. Ситуация сложная, при этом цена пока не перекрывает рост инфляционных издержек, поэтому следующий год в цифрах называть пока не буду, но он точно будет сложным, сложнее, чем этот.
