Чем сильнее закручены гайки, тем меньше инноваций. Комментарий Георгия Бовта

Обыски в ФИАНе связаны с поставкой в Германию оптических элементов компанией, которая арендовала помещения в здании центра. «То, что еще вчера было можно, более того, является широко распространенной мировой практикой, сегодня может быть объявлено уголовным преступлением», — комментирует политолог

Ученый совет Физического института имени Лебедева (ФИАН) выступил с заявлением по поводу обысков в кабинете и квартире директора института Николая Колачевского, назвав их чрезмерными по масштабу и форме. Обыски прошли по делу о контрабанде оптических элементов. Дело связано с экспортом фирмой «Триоптикс», которая арендует помещения в ФИАНе, в Германию двух оптических окошек, которые якобы могут быть использованы для производства оружия.

Президент и правительство неустанно призывают российскую экономику слезть с «нефтяной иглы» и наращивать несырьевой экспорт — прежде всего, высокотехнологичной продукции. И ее доля в общем объеме российского экспорта действительно растет. Но растет плохо. Если в 2013 году эта доля составляла около 8%, то сейчас — около 10%. Причем это на фоне падения цен на нефть и ряд других сырьевых товаров. Некоторыми контрактами наши производители могут по праву гордиться. Например, американские спутники до сих пор выводят на орбиту с помощью еще советских ракетных двигателей Р-180. Военно-космическая корпорация Boeing закупает у нас титан. Недавно вторая по численности и силе армия НАТО — турецкая — получила зенитно-ракетные комплексы С-400. Тем нелепее выглядит уголовное дело из-за поставок двух оптических линз метеорологам в Германию, из-за которого прославленный ФИАН и его нынешнего директора силовики подвергли фактически публичному унижению. Это как минимум. При этом ранее поставленные линзы, которые успели экспортировать, пока разрешение не отозвали, установлены именно на метеорологических станциях.

Всякий, кто общается с учеными, ведущими актуальные научные разработки, вам скажет, что кураторы от соответствующих ведомств, сидящие во всех научных учреждениях, в последние годы сделали многое по ужесточению режима общения с заграницей. Характерен нашумевший недавно приказ министерства науки и высшего образования, регламентирующий такое общение. Он словно написан по лекалам НКВД и просто поражает своим абсурдом в контексте современного мира инноваций и активного обмена научной информацией. Однако, несмотря на очевидное реакционное мракобесие по отношению к научным институтам, не имеющим дела с государственной тайной, этот приказ никто не только не отменил, но он не получил должной политической оценки руководства страны. Соответственно, силовики понимают складывающуюся ситуацию как негласный сигнал и дальше закручивать гайки как на пути международных научных обменов, так и на пути экспорта высокотехнологичной продукции и технологий. Потому как практически всякая такая продукция и такие технологии могут быть объявлены как минимум имеющими двойное назначение.

В силовых структурах, видимо, по-прежнему культивируются мифы о том, как в «проклятые девяностые» всякие «соросы» выведали и скупили по дешевке наши самые сокровенные технологические тайны и достижения, и теперь такого повториться не должно. Правда, еще никому и нигде не удалось привести ни одного факта кражи и, главное, внедрения врагами таких советских военных супертехнологий. Однако на живучести мифов это никак не сказывается.

Окрепшие в последние десятилетия числом и влиятельностью силовые структуры при этом не ставят перед собой задачи повышения доли высокотехнологического экспорта России. Их задачи скорее прямо противоположны. И в выполнении этих задач они фактически напрямую копируют советские практики, практики страны, существовавшей в значительной степени в условиях технологической автаркии, которая в конечном счете и привела СССР к технологическому отставанию. С тех пор мир еще больше изменился.

Замкнутость и сверхсекретность нынче — прямой путь к окончательному технологическому поражению. Однако силовики, ужесточающие где только можно режим этой самой секретности, действительно не несут никакой ответственности за свои действия. Их никто не одергивает в апелляции к дремучим советским практикам. За ними фактически нет никакого ни гражданского, ни политического контроля, они также не несут никакой ответственности за принимаемые ими меры по ограничению научного и технологического сотрудничества, равно как и за долгосрочные последствия навязываемой стране новой автаркии. Принимаемые ими и привлекаемыми ими экспертами решения не подвергаются независимой объективной экспертизе. Они фактически по своему усмотрению трактуют как понятие государственных секретов, так и интересов национальной безопасности. То, что еще вчера было можно, более того, является широко распространенной мировой практикой, сегодня может быть объявлено уголовным преступлением. Но чем сильнее закручивают гайки, тем меньше инноваций и изобретений.