Статья Сергея Лаврова об отношениях России и Запада. Комментарий Георгия Бовта

В публикации Сергей Лавров демонстрирует отчетливый пессимизм в выстраивании дальнейших отношений с Западом. Зачем написана статья и кому она адресована?

Министр иностранных дел России Сергей Лавров написал большую статью, посвященную отношениям России и Запада. Он, в частности, пишет, что сразу после российско-американского саммита в Женеве представители европейских стран стали «напористо транслировать» прежние установки: «Мы Москве «указали, четко предупредили, выдвинули требования». Эти «предупреждения» стали сопровождаться угрозами: если Москва «в течение нескольких месяцев» не примет изложенные ей в Женеве «правила игры», то будет подвержена новому давлению».

Лавров предполагает, что такая солидарность ЕС и США неслучайна. «Запад хотел, чтобы всем было ясно: он, как никогда, един и будет делать на международной арене только то, что считает правильным, а других — прежде всего Россию и Китай — заставлять следовать заданному им курсу. «Прелесть» западных «правил» [заключается] в отсутствии конкретики: как только кто-то поступает вопреки воле Запада, тот мгновенно голословно заявляет о «нарушении правил» (предъявлять факты не станет) и объявляет о своем праве «наказывать» нарушителя», — пишет министр. Также он упоминает об одобренной Джо Байденом и Борисом Джонсоном новой англо-американской Атлантической хартии, которая «задумана как своего рода отправной пункт для строительства мирового порядка, но исключительно по западным «правилам». Главными препятствиями западного курса считают Россию и Китай как «носителей авторитаризма», пишет Сергей Лавров.

Похоже, написание статей для отечественных и иностранных СМИ, а также обширные интервью первых лиц становятся все более популярным жанром в общении России с Западом. Это является косвенным свидетельством того, что другие, более прямые каналы общения уже практически пересохли. А такой формат остается прежде всего способом доведения до оппонентов неких сигналов. Впрочем, уже без особой надежды на то, что таковые будут услышаны и тем более учтены. Это обмен инвективами, что, конечно, лучше, чем обмен ракетно-бомбовыми ударами. Однако с какого-то момента ввиду полной взаимной глухоты он утрачивает какой-либо смысл, кроме разве что дальнейшего наращивания эскалации, когда от слов надо уже будет переходить к делу.

Кстати, слово «партнеры» в отношении западных стран Лавров в своей статье не использует ни разу. Можно с удовлетворением даже сказать — наконец-то, поскольку в последние годы употребление этого термина приобретало все более саркастический и даже издевательский смысл. Впрочем, слов «враг» или «противник» Лавров тоже не использует, хотя тон и контекст статьи примерно это и подразумевает.

Статья главы МИД носит, как говорят в таких случаях, программный характер, хотя, по сути, в ней не сказано ничего принципиально нового по сравнению с тем, что звучит из Москвы начиная с 2014 года и даже раньше. Включая предложение так реформировать ООН, чтобы уменьшить влияние и представительство Запада в Совете безопасности за счет стран третьего мира. По своей тональности статья заметно отличается от публикации президента Владимира Путина, написанной к 80-летию начала Великой Отечественной войны для немецкой либеральной газеты Die Zeit. В том числе и в том, что Лавров либеральную идеологию в ее западной интерпретации нещадно критикует, в том числе «гей-пропаганду». Статью Путина условно можно было даже воспринять как попытку протянуть Европе руку, сделать шаг навстречу. Путин даже перечисляет те направления, по которым Россия и Европа могли бы нарастить свое сотрудничество.

В статье Лаврова практически ничего не говорится о сотрудничестве. Высказано лишь требование равноправия и демократизации международных отношений. Последний тезис, впрочем, не очень расшифрован. Что такое эта демократизация? И сам тон статьи, и ее содержание указывают на то, что сотрудничество, по сути, невозможно.

Впрочем, статья Путина была написана до того, как Евросоюз громко, даже скандально похоронил германо-французскую идею проведения саммита Россия — ЕС. Статья Лаврова вышла сразу после этого. Впрочем, он и сразу после оглашения инициативы Меркель и Макрона выражал скепсис по поводу возможной повестки такого саммита. А о том, что с Европой говорить сейчас практически не о чем, он высказывался неоднократно и раньше. Вообще, практически все последние заявления главы российского МИД, адресованные что США, что Евросоюзу, просто напрашиваются на такой следующий и вполне логичный в таком контексте шаг, как закрытие соответствующих департаментов МИД за полной их ненадобностью. Можно оставить эти направления вообще военным, разведке и контрразведке, а внешнеполитическому ведомству сосредоточиться на отношениях с Китаем и теми другими странами, с кем есть еще о чем разговаривать.

В своей статье российский министр также значительно принижает позитивные ожидания от тех консультаций, о которых Путин и Байден договорились в Женеве. В частности, он указывает, что заявления из Соединенных Штатов, последовавшие после саммита, «не совсем соответствуют той позиции, которую Вашингтон занимал на переговорах». На дипломатическом языке это означает плохой знак для начала консультаций — изобличать партнера по переговорам во вранье или лукавстве еще до начала самих переговоров.

Главный же месседж статьи министра таков: никаких «односторонних уступок» в духе 1990-х «никогда не будет». А совокупный Запад вообще находится на «неправильной стороне истории». Настолько неправильной, что в их школьных учебниках якобы Иисус Христос уже представлен как «бисексуал», а также «идет атака на основы всех мировых религий, на генетический код ключевых цивилизаций планеты». Ясное дело, что когда речь идет о таких высоких материях, как «генетический код ключевых цивилизаций», то никаких компромиссов быть не может. И уж во всяком случае не Сергей Викторович Лавров во главе российского внешнеполитического ведомства будет вести такие греховные переговоры.