Почему российскую экономику сейчас нельзя сравнивать с пандемийной? Комментарий Семена Новопрудского

Спад российской экономики по итогам 2022 года оказался меньше прогнозов и меньше, чем в разгар пандемии COVID-19 в 2020 году. Но считать, что ситуация в российской экономике сейчас лучше, чем при ковиде, нельзя: мы живем в абсолютно иной экономической реальности, считает колумнист

По первой оценке Росстата, ВВП России в 2022 году упал «всего» на 2,1%. Центробанк оценил это падение в 2,5%, что намного лучше прежнего прогноза регулятора, ожидавшего снижения ВВП по итогам прошлого года на 3-3,5%. После первых пакетов санкций против России в марте 2022 года и вовсе звучали прогнозы, что российская экономика упадет на 5% и больше.

В худший для российского экономики ковидный год — 2020-й — она потеряла 2,7%, а первая оценка спада от Росстата была и того больше, 3,1%. Означает ли это, что ситуация в российской экономике сейчас лучше, чем при ковиде?

Безусловно, нет. Есть по крайней мере две причины, которые вообще исключают возможность сравнивать нынешнее положение вещей в экономике с пандемийным.

Во-первых, совершенно несопоставимый масштаб и объем санкций против российской экономики тогда и сейчас. Хотя первые санкции и контрсанкции в нашей экономике появились уже почти девять лет назад, в марте 2014 года, все ограничительные меры против России до марта 2022 года смело можно считать «детским садом». Еще год назад практически ни один сектор экономики не был полностью затронут прежними санкциями. Теперь все «по-взрослому»: ограничения так или иначе влияют на все главные отрасли нашего, как говорили в советские времена, «народного хозяйства» — от банков до нефтяной и газовой промышленности.

Во-вторых, доверия официальной российской экономической статистике стало еще меньше. Не только потому, что с 2017 года статистическое ведомство у нас находится в прямом подчинении министерства экономического развития — то есть органа, прямо отвечающего за экономический рост. А не расстраивать плохими цифрами вышестоящее начальство у нас исторически главная доблесть внутри всей властной вертикали. Но прежде всего потому, что после известных событий начала 2022 года российское государство засекретило внешнеэкономическую и значительную часть корпоративной статистики. Даже ЦБ, по некоторым сведениям, просил правительство отменить решение о засекречивании экономических данных. Потому что в условиях дефицита реальной информации от экономических агентов трудно корректно оценить истинное состояние экономики.

К тому же пандемия, несмотря на некоторые внешние и внутренние ограничения, карантины, резкий рост государственных расходов (кстати, именно эту причину экономисты называют и сейчас главной в том, что экономический спад в России по итогам 2022 года оказался меньше ожиданий), не влияла на структуру нашей экономики. А с марта 2022 года мы действительно живем в новой реальности во всех смыслах. Санкции с отключением от системы международных расчетов практически всех крупнейших российских банков, уход с наших рынков многих глобальных брендов и международных бизнесов, вынужденная система параллельного импорта сотен товарных позиций (шутка про «белорусские креветки», модная лет пять назад, теперь не просто несмешная, но уже и не соответствующая действительности), резкое переключение внешней торговли с Запада на Восток, попытки замещения доллара и евро в международных расчетах национальными валютами. Все это создает совершенно новую картину экономической жизни России.

Десятилетиями у нас велись разговоры о создании новой национальной экономики, не зависящей критически от продажи нефти и газа. Но они так и оставались праздными разговорами. После первых санкций в 2014 году в российский экономический лексикон вошло длинное слово «импортозамещение». Но только сейчас Россия, по сути, вынужденно начинает создавать свою постсоветскую экономику, которая не будет базироваться только на открытых еще в советские времена месторождениях нефти и газа.

Поэтому бессмысленно не только сравнивать нынешнюю российскую экономику с ковидной, но и утверждать, что Россия адаптировалась ко всем санкциям. Это станет более или менее понятно через несколько лет, причем в зависимости не только от экономической, но и от геополитической ситуации. Пример Ирана, живущего под жесткими санкциями несколько десятилетий, скорее печалит, чем вдохновляет: 45 лет назад, до санкций и Исламской революции, эта страна была примерно вдвое богаче, чем сейчас.

То, что спад российской экономики в 2022 году, по официальным данным, оказался меньше, чем при старом добром ковиде, точно не повод для радости.