Путин и Лукашенко встретились на Валааме

Путин о переговорах с Украиной:

«Если руководство Украины считает, что сейчас не время, нужно подождать, пожалуйста, мы готовы подождать. Что касается переговоров, то переговоры всегда востребованы и всегда важны. Что касается каких-то разочарований со стороны кого бы то ни было, то все разочарования возникают от избыточных ожиданий. Для того чтобы подойти к решению вопроса мирным путем, нужно вести обстоятельные разговоры, и именно для этого мы предложили создать три группы, о которых вы упомянули. Эта работа пока не началась, но в целом первая реакция, как нам показалось, украинской стороны была положительная».

Путин о позициях России:

«Эти условия, безусловно, остались прежними, это даже не условия, это цели. Мы сформулировали цели России в июне прошлого года на встрече с руководством Министерства иностранных дел РФ. Там все ясно, но главное — это искоренить причины, породившие этот кризис, все это в совокупности должно быть обсуждено и должно быть положено в основу долгосрочного, длительного мира».

Путин о ходе боевых действий:

«Наши войска наступают по всей линии боевого соприкосновения, везде, на всех участках, где-то больше, где-то меньше, но в целом динамика положительная. Но ведь совсем недавно недоброжелатели говорили о необходимости нанесения России стратегического поражения на поле боя, а сегодня у них другая одна, но пламенная страсть — остановить наше наступление во что бы то ни стало либо обещаниями хорошей жизни, либо какими-то угрозами, либо довооружением, доукомплектованием ВСУ, повторю еще раз: нам нужен длительный и прочный мир».

Лукашенко о переговорах с Украиной:

Лукашенко: Украина сегодня бегом должна просить: Владимир Владимирович, давайте сядем за стол переговоров, давайте договоримся. В противном случае там вообще даже оборонительных сооружений не останется, все они все это потихонечку отгрызут, захватят и пойдут дальше, отвоюют.

Путин: Вернут.

Лукашенко: Вернут, да. Поэтому надо договариваться.

— Как вы оцениваете место, время и пейзаж, на котором были сделаны заявления Владимира Путина?

— Хорошая постановка во всех смыслах. Все было продумано, и роли расписаны между Путиным и Лукашенко тоже, я думаю, заранее, поэтому в целом получился такой довольно вежливый ответ на так называемый десятидневный ультиматум Трампа, который истечет примерно через неделю. Все точки над i расставлены, и переговорная позиция Москвы подтверждена в целом, поэтому спецпосланник Уиткофф, который вроде бы собирается из Израиля приехать в Москву, уже осведомлен о том, что ему будет рассказано в Москве во время встречи с Путиным, если он долетит. Прозвучала только одна новость, ее озвучил не Путин, а Лукашенко. Он вбросил мысль о так называемом воздушном перемирии, то есть это прекращение, если перевести на такой военный язык, прекращение ударов вглубь территории сторон. Судя по всему, это предложение уже обсуждалось, и не только в упомянутом Лукашенко разговоре с Келлогом, который прилетал к нему в Минск, но и, судя по всему, в ходе кулуарных контактов между Москвой и Вашингтоном, о которых упоминал в своем вчерашнем интервью госсекретарь Рубио. Рубио, кстати, сказал, что никакого прогресса на этих переговорах не достигнуто, из чего можно сделать вывод, что если это предложение о частичном перемирии обсуждалось, то оно сочтено Вашингтоном недостаточным и неадекватным. Но, может быть, оно не обсуждалось. Кстати, еще раньше, недели две назад, когда Рубио встречался с Лавровым, там тоже прозвучала мысль о том, что со стороны России последовали какие-то новые предложения. В принципе, идея частичного перемирия могла бы логически напрашиваться, но кроме слов Лукашенко, которые он вбросил в очередной раз, никаких подтверждений того, что Москва действительно это всерьез рассматривает, больше нет.

— Коль скоро и американская сторона и устами Трампа, и устами Келлога, и устами Рубио говорит о том, что абсолютно незыблема позиция России, в чем тогда смысл визита Уиткоффа?

— Может быть, это какая-то отчаянная попытка чего-то добиться. В принципе, идея разделения долгосрочных целей урегулирования с краткосрочными, теоретически, очень теоретически, — допустима. И вот это частичное прекращение огня или ограничение ударов по энергетической инфраструктуре, скажем, или еще что-нибудь такое, прекращение ударов вглубь территории по инфраструктурным объектам, можно что-то такое придумать. но из уст Путина никаких намеков не последовало. Может быть, он не хочет их делать и озвучит это все Уиткофф, а тот уже доложит Трампу. В принципе, Трамп, наверное, тоже заинтересован был бы в том, чтобы показать, что после истечения его десятидневного ультиматума достигнут хоть какой-то прогресс, а так ему придется вводить те самые стопроцентные пошлины, которыми он все грозил, — против Индии, против Китая. И, в общем, он сам же говорит, что не факт, что они на Россию подействуют. В общем, на Россию точно не подействуют, подействуют на ее партнеров.

— Если все-таки итогово оценивать тон и смысл того, что сказал Владимир Путин, он, в частности, сказал, что серьезные переговоры, их содержание не должно заранее анонсироваться на публику, это все должно происходить за закрытыми дверями. Существует ли шанс, что все-таки что-то произойдет после визита Уткоффа в Москву и в ходе вот этой встречи за закрытыми дверями?

— Я бы оставил процентов 15 на то, что что-то может произойти, но пока позиция выглядит действительно незыблемо, а заткнуть рот Трампу никак не удается. А действовать под таким давлением откровенно политически Путину абсолютно некомфортно, он этого делать не будет. Просто если бы что-то кулуарно, о чем можно было бы договориться, тогда это одно дело. А так вот, когда тебе сказали, давай подчиняйся через 10 дней, и он что-то такое сделает, это абсолютно политический, проигрышный вариант для него. Да и не только Путин, вообще никто не будет делать.

— С одной стороны, мы наблюдаем то, что Россия не выходит из переговорного процесса, намерена его продолжать. Прошедший третий раунд переговоров говорит о том, что мы от них не отказываемся. С другой стороны, мы и не меняем свои базовые цели и задачи, переговорные позиции, которые были ранее установлены, считаю, что для этого нет никаких причин и предпосылок. И Россия продолжает переговоры, наступая, а не отступая, и это очень важная рамка для переговорных позиций, потому что понятно, что наступающая сторона не может уступать свои дипломатические позиции.

— Как выступление Путина может быть воспринято на Западе, в частности, в США?

— Думаю, что Трамп, конечно, уже говорил, что он разочарован в переговорном процессе, что он сокращает этот ультиматум и так далее, но в Москве, я думаю, в связи с этим могут только выразить сожаление, но не более того, или принять к сведению просто, даже не выражая сожаление. Потому что, строго говоря, каких-то ранее неизвестных для нас негативных инструментов воздействия в руках у американской администрации попросту нет. Да, можно ввести вторичные тарифы, но Трамп и так развязал тарифную войну против Китая, Индии, ЕС — и против союзников, и против противников, — досталось всем. Поэтому, если бы это было нечто эксклюзивное — вторичные тарифы в связи с Россией, — наверное, эффект от этого какой-то и был бы, а так это угроза тарифов на фоне уже применяемых тарифов, поэтому эффект, я думаю, политический от этого будет смазан. Возможно, это нанесет ущерб России и может в какой-то степени ударить по отдельным нашим связям с дружественными странами, но так, чтобы это было каким-то весомым поводом для Москвы пойти на какие-то уступки, я не думаю, тем более под давлением.