«Заявление Вучича о проведении досрочных выборов в последние месяцы звучало неоднократно, хотя никакой конкретики за этими заявлениями не стоит. Скорее, это попытка несколько микшировать заявление начала лета, когда сербский президент последовательно заявлял, что никаких досрочных выборов в стране не допустит. Это надо воспринимать как внутреннюю риторику, попытку несколько снизить напряженность и активность протестного движения. За последний год массовое недовольство Вучичем и его партии никуда не уходит. Вместе с тем у части населения, особенно той, которая представляет среднюю и старшую возрастную группы, растет разочарование и в самом протестном движении, поскольку от таких массовых акций гражданского протеста оно не перешло пока к формированию внятной политической повестки и выдвижению политических лидеров. Появление политических лидеров и четкой политической программы неизбежно эту массовость расколет — часть людей будет выступать за одни элементы этой политической повестки, часть — за другие. Если протестное движение само по себе не хочет захлебнуться с течением времени, то так или иначе политические лидеры в нем должны появиться. Это и является вопросом целесообразности проведения досрочных парламентских выборов. Пока молодая часть тех, кто находится на улицах, заявляет, что у них есть студенческий лист, но политическую цельность им пока наработать не удается. В связи с этим проведение досрочных парламентских выборов не в интересах тех, кто находится на улицах — они вопрос о проведении досрочных парламентских выборов постараются оттянуть, если вдруг Вучич его заявит не только риторически, но и как политическую реальность».

«Такие массовые протесты не могут проходить без серьезной организационной и финансовой поддержки. Еще год назад, когда протесты обрели действительно массовый характер, было понятно что они очень хорошо координируются. Другой вопрос — это источник финансирования. Так или иначе в этом задействованы западные НКО. Кроме них протесты финансируются и определенными силами внутри Сербии. Говорить о том, кто конкретно финансирует довольно сложно, поскольку протесты проходят по принципу сетевой организации с неясными координационными структурами, с непрозрачными механизмами получения денег и их дальнейшего распределения. Для чего эти протесты финансируются? Целью является формирование нового витка партийно-политического развития Сербии. Помимо того, что такая необходимость назрела естественным образом, это является и задачей Европейского союза в рамках программы евроинтеграции Сербии. Брюссель, как и Берлин, Лондон и Вашингтон, заинтересованы в том, чтобы создать в Сербии такую партийно-политическую систему, когда крупные политические партии не были бы вынуждены оглядываться на Россию в связи с массовой русофильской ориентацией их электората. Сербское руководство, к сожалению, не может найти эффективный выход из данной ситуации. Пока задача налаживания диалога не будет решена, сам Александр Вучич и его партия будут находиться под угрозой, поскольку рано или поздно западные силы и конкурирующие с Вучичем внутренние силы найдут форматы консолидации вокруг себя одного большого электорального поля или нескольких полей средних размеров».

«В целом в Сербии назрел очередной цикл политических изменений, это обычно у сербов исторически случается раз в 10-15 лет. Объективно в обществе назрели очень большие претензии социально-экономического характера к власти, к тому, как выстроены социальные лифты в обществе и ко многому другому. Формально можно говорить о том, что политический протест продолжается. Несмотря на то, что прошел целый год с момента трагедии на железнодорожном вокзале города Нови-Сад, не было никаких расследований и конкретной информации о виновных лицах, о том, кто понес наказание. И это вызывает в обществе еще больше вопросов, которые как раз и копились последние 5-8 лет. Второй причиной для политического протеста является то, что сербскому обществу непонятен вектор движения нынешней власти. С одной стороны, руководство в Белграде пытается балансировать между Брюсселем и Москвой, но мы все видим, к каким издержкам и в том, и в другом направлении это приводит. А с другой стороны, решается вопрос Косово и Метохии, и сербы тоже не понимают, куда движется и к каким решениям идет власть. Сегодня в Нови-Саде уже с утра было огромное количество людей, а с утра из Белграда на моих глазах выдвинулись огромные колонны мотоциклистов. То есть в Нови-Саде, конечно, это годовщина памяти и протест к ней приурочен, и он будет очень массовым2.

«Теоретически укрепление связей по линии Венгрия, Словакия и Чехия возможно, в принципе они и есть Вышеградская группа, субрегиональная организация, которая на протяжении последних 30 лет то активировала свою деятельность, то несколько снижала. Логично предположить, что сотрудничество по этой линии между странами будет развиваться, более того, к ним вполне возможно примкнет и Сербия. Другое дело, их реальные возможности как наращивать сотрудничество по экономической линии с нами, так и оказывать сопротивление решениям наднационального Брюсселя крайне ограничены. Если мы говорим об экономике, то мы видим, что, несмотря на крайне болезненную реакцию на последний санкционный пакет со стороны Словакии и Венгрии, как и на все предыдущие пакеты, в итоге обе центральноевропейские столицы их одобрили, несмотря на то, что они серьезно бьют по национальным экономическим интересам. Здесь то же самое можно сказать и о политических амбициях этой тройки, они в первую очередь направлены даже не столько на создание антиукраинского фронта, как на то, чтобы помешать все более учащающимся усилиям наднационального Брюсселя перейти к решению важных вопросов от голосования консенсусом к голосованию квалифицированным большинством. И здесь это в первую очередь попытки сломать эту игру, но, к сожалению, они мне видятся хоть и очень позитивными, но вряд ли теми действиями, которые приведут к тому, чтобы этот результат сложился. К этой тройке должны примкнуть еще хотя бы несколько средних или сильных стран Европейского союза, скажем, Италия, которая на протяжении последних 20 лет по разным вопросам блокировалась Венгрией, но пока у Рима мы таких интенций не наблюдаем».

«Что протесты неизбежно перейдут от мирных к столкновениям, знали достаточно давно. Когда была самая первая фаза и протесты начали носить массовый характер, ответом Вучича на них было формирование группы поддержки, ярко противостоящей демонстрантам. Фактически, общество разделили: это было первым шагом формирования сильных внутренних настроений взаимного неприятия в сербском обществе. Оно постепенно росло. Очевидно, что Александр Вучич не согласится на проведение внеочередных выборов, потому что поддержка его Сербской прогрессивной партии существенно уменьшилась за последние годы, и сформировать устойчивое правительство на ее основе сегодня не удастся, если вдруг внеочередные парламентские выборы состоятся. Сегодняшняя битва, выливающаяся уже на улицы и в открытые столкновения, — часть и результат этого осознанного разделения общества на две противостоящие части, которое волей-неволей спровоцировали сами власти. Второй момент: с обеих сторон явно есть провокаторы, которые инициируют столкновения, появилось силовое звено, которого не было изначально, кому выгодна ситуация, в которой мирные массовые протесты перерастают в откровенные уличные столкновения. По моему мнению, это позволяет власти и оппозиции, которая находится в парламенте, создать ситуацию, при которой есть кризис управляемости в обществе, и Белград, соответственно, не может принимать решения, которых от него ждет западное сообщество по косовскому вопросу. Все это в какой-то степени выгодно западным силам, которые активно присутствуют в некоммерческом и общественном секторе, поскольку в стане протестующих не сформировались политические лидеры, с помощью которых можно было бы перейти от гражданских протестов к формированию конкретных политических сил – это один из механизмов оттягивания решения такой задачи, которая пока не складывается ни у внутренних сил, ни у внешних».