Минкомсвязи готово поделить частоты для 4G

До конца года ГКРЧ в очередной раз обсудит вопрос распределения частот для сетей 4G. О том, почему так долго нет решения этого вопроса и какой стратегии придерживается Минкомсвязи, в интервью Business FM рассказал министр связи Игорь Щеголев

История с распределением частот для строительства сетей 4G продолжается и вряд ли закончится скоро. С начала текущего года обострилось противостояние сотовых операторов и Министерства обороны из-за частот в диапазоне 2,3-2,4 ГГц и 2,5-2,7 ГГц. Операторы выступают за прозрачное распределение частот на основе конкурсов и одинаковый подход ко всем участникам рынка, а военные хотят развивать собственную сеть 4G двойного назначения. Предлагаемые Министерством связи и массовых коммуникаций меры не удовлетворяют то одну заинтересованную сторону, то другую, а то и обе.

До конца текущего года государственная комиссия по радиочастотам (ГКРЧ) в очередной раз соберется для того, чтобы обсудить вопросы распределения частот для строительства сетей 4G. О том, почему решение этого вопроса так долго откладывается и какой стратегии собирается придерживаться Минкомсвязи, в интервью Business FM рассказал министр связи и массовых коммуникаций Игорь Щеголев.

— Есть ли уже решение по конфликтной ситуации, которая тянется более полугода, — по поводу частот для развития сетей четвертого поколения, LTE?

— Я не стал бы говорить о конфликтной ситуации, даже о спорах не стал бы говорить. Есть выработка подходов к тому, как в нашей стране должны строиться сети четвертого поколения. И это касается не только нашей страны. У нас сложность решения этого вопроса заключается в том, что очень много частот занято специальными, как мы их называем, потребителями — военными, милицией.

— То есть там очень тесно?

— Да. И так исторически сложилось, что там, где за границей развиваются гражданские стандарты, у нас иногда намеренно развивались военные. А сейчас мы идем по пути гармонизации стандартов и в значительной степени ориентируемся на те технологии, которые разрабатываются за границей, нам приходится подстраивать наши планы под то, на что равняется остальной мир. Именно с этим связаны основные сложности. И как раз в середине этого года возник спор из-за того, каким образом строить конфиденциальную сеть связи, которая работала бы в интересах, прежде всего, специальных потребителей, и, собственно, вокруг этого было очень много шума.

Хотя шум этот был совершенно напрасным: ни от кого мы не отстаем и никого мы в развитии этой истории не ущемляем. С лета мы провели диалог с очень многими участниками рынка и анализ того, что у нас происходит с частотами. Еще раз сопоставили наши планы с планами Международного союза электросвязи и с планами наших ближайших соседей. В итоге, подготовили методику решения этого вопроса, то есть можно сказать, что мы сейчас видим, с какой последовательностью должны внедряться эти сети. И на комиссии по радиочастотам, которая пройдет в конце этого года, мы как раз постараемся эту методику, эти подходы утвердить.

— Это будет окончательное решение?

— Не следует ожидать, что прямо на этой комиссии будут распределены частоты. Прежде всего потому, что в значительной степени спектры, где должны развиваться эти новые технологии, у нас подпадают под такой правовой институт, как ограниченный ресурс. Это означает, что ресурсов мало, а спрос на них большой.

В случае, если есть ограниченный ресурс, он может распределяться только по конкурсу или методом аукционов. Но в настоящий момент ситуация такова, что даже выставить на этот аукцион пока мало что можно — потому что эти полосы и частоты не свободны от других технологий — как военных, так и гражданских. Поэтому мы описали в нашем проекте те полосы и частоты, где могут строиться сети связи четвертого поколения, описали последовательность шагов, что нужно сделать, чтобы их освободить, и, соответственно, как их выставить на конкурс. Это практически все те диапазоны, которые интересуют участников рынка.

Как раз на комиссии мы и примем решение, что в течение ближайшего времени будет создано временное объединение операторов, не ограниченное ни по составу, ни по количеству. Вместе с нашими институтами это объединение организует ряд научных работ и постройку опытных зон, где и посмотрим, как будут вести себя те новые технологии, которые появляются на рынке, и что нужно делать с предыдущими технологиями. Это одна часть вопроса.

Есть и вторая. Дело в том, что есть такой диапазон — 790-862 МГц, он является достаточно привлекательным для очень многих игроков рынка. В этом диапазоне можно относительно небольшим количеством базовых станций закрыть большую территорию. Но в нем сейчас работают радары аэродромов. А авиационная безопасность — это один из приоритетов, и для того, чтобы диапазон этот освободить, нужно понять, что делать с радарами. Ряд технологий есть, но даже чтобы соответствующее оборудование произвести и установить, требуются деньги. В тех планах, что есть у государства, в том числе по государственной программе вооружений, эти деньги запланированы, но на гораздо более поздние сроки.

Можно сидеть и ждать, когда это все в порядке живой очереди состоится, а можно ускорить. И здесь у нас тоже был диалог с участниками рынка, и мы выработали такую позицию совместно с Минобороны, что если операторы хотят, чтобы этот диапазон освободился раньше, они могут финансово поучаствовать в переоснащении аэродромов, авиационной техники. Соответственно, будет проведен конкурс, условием которого будет выделение определенной суммы. По всей стране сумма исчисляется десятками миллиардов рублей.

— Это ответ на вопрос, что получает «большая тройка», потому что именно она претендовала в свое время на тот диапазон, о котором вы сейчас говорите.

— Они могут участвовать. Это совершенно открытая площадка. Понятно, что когда речь идет о таких суммах, скорее всего, придут крупные игроки. Трудно представить себе компанию, у которой нет своей сети связи, но она найдет на рынке такие деньги и будет вкладывать их в будущие технологии, не имея никакой отдачи в настоящее время. Так что вполне вероятно, что на этот диапазон будут претендовать уже действующие игроки.

— Чем вы тогда объясните интерес «Русэнерготелекома», «Основы Телеком»?

— Интерес к отрасли связи объясняется очень просто — это та отрасль, которая генерирует то, что называется «кэш-флоу». Это та отрасль экономики, которая производит живые деньги. И те, у кого есть свободные финансовые ресурсы, рассматривают возможность вхождения в этот рынок, чтобы тоже начать зарабатывать.

Вопрос, какие у них шансы — это вопрос отдельный. Вы знаете, что у нас есть один новый оператор, который появился на этом рынке. Он пришел с достаточно большим финансовым ресурсом и достаточно активно строит сети по нескольким городам. Пока еще вложенные средства не начали приносить доход. Еще какое-то время придется вкладывать, прежде чем это начнет окупаться.

Конечно же, интерес к новым технологиям существует, потому что меняется модель потребления. Если раньше всех интересовал только голос, СМС, короткие тексты, фотографии, то сейчас все больше обмениваются видеосообщениями, аудио...

— Речь идет все-таки о появлении нового оператора сотовой связи?

— Нельзя сказать, что это сотовая связь, потому что на языке профессионалов это сотовой связью не называется. Там технология близка, но даже про связь трудно говорить, потому что в общем понимании сотовая связь — это разговор по телефону, а здесь все-таки главные деньги будут зарабатываться на содержании и на передаче данных. Так что можно говорить, что это новый оператор связи.

— Голосовая связь при этом будет занимать уже минимальную долю?

— Да. И ясно, что зарабатывать будут не на голосе. Тем, кто хочет ограничиваться голосом, достаточно нынешних технологий. Это, кстати, иногда сказывается, когда приезжаете в те страны, особенно в Юго-Восточную Азию, где уже внедрено третье поколение, с аппаратом второго поколения — к сожалению, с нашими стандартами, там бывают трудности.

То есть для очень большого количества людей, кто захочет перейти на новые стандарты, это будет связано с обновлением телефонов, и именно поэтому мы, как регуляторы, не торопимся. Мы все-таки хотим посмотреть, как эти технологии будут работать и насколько это будет обременительно и для рынка, и для пользователей. Можно сейчас вбухать большие деньги, а потом не получать отдачи. Но если не получать отдачи, то скорость распространения этих сетей будет более медленная, качество в тех, которые уже существуют, может начать падать, потому что операторы начнут экономить, чтобы больше вкладывать в сети нового поколения.

Это серьезная модель, которая должна быть сбалансирована и технологически, и финансово. А операторы очень хотели бы, чтобы им давали просто лицензию на связь, а они сами бы решали, какую технологию будут внедрять.

— Возвращаясь к частотам 4G, есть еще 2,5–2,7ГГц. Один из претендентов — «Русэнерготелеком»?

— Там компаний, которые могут претендовать, сколько угодно. Я могу показать подборку писем — претендентов выше крыши. Я поэтому не стал бы говорить об отдельных компаниях. Все хотят, чтобы им каким-то решением что-то было выделено, но мы приняли решение, что это тот ресурс, который должен распределяться по конкурсу.

— Но Минобороны и «Основа Телеком» уже породили споры.

— Для нас важно то, что Минобороны сформулировало потребность для построения сети связи под свои задачи. Это будет конфиденциальная сеть, которая позволит обмениваться данными вне тех режимов, которые применяются в открытой связи. Понятно, что у нас не так много частот и не так много ресурсов, чтобы каждое ведомство строило свою спецсвязь.

Логично предположить, что эта спецсвязь будет использоваться не только для обмена данными между военными, но и между госорганами, вплоть до муниципалитетов. Если так, им всем придется платить за использование этой системы. У нас так сейчас построен бюджетный процесс. А раз это так, то это будет не чисто спецсеть связи, а связь двойного назначения. Как она будет работать, пока никто не знает.

В этом диапазоне сейчас нет гражданских технологий. Он чистый и закрытый. Раз у Минобороны такая потребность есть, и она обоснована, есть ряд решений Совбеза, которые говорят, что надо такую сеть строить для военных. Конкретно им, потому что это будет сеть связи двойного назначения. И точно также мы не фиксируем технологии, которые будут в ней применяться. Пока технологическая модель окончательно не выработана. И в течение определенного времени они будут развивать это в режиме опытной зоны.

— Наряду с закрытым назначением, военные могут попытаться использовать этот же диапазон для предоставления услуг?

— Эти частоты могут быть использованы не только для военных нужд, но и для других в конфиденциальном режиме. Именно поэтому мы предоставляем Минобороны право развернуть там такую сеть. Это диапазон 2,3–2,4 ГГц.

А на частоты диапазона 2,5–2,7 ГГц претендовали полдюжины разных компаний. Я бы не хотел вдаваться в детали, но решение на эту тему комиссия не рассматривала. Мы включили это в пул частот, которые будем готовить под внедрение сетей связей четвертого поколения.

— С открытым конкурсом, обремененным финансовыми вложениями?

— В нижней части — определенно, и там должны быть серьезные вложения. В верхних частях тоже есть частоты, которые зарезервированы под специальные средства. Но там пока такого аудита не проведено, сколько средств потребуется. Там объем вложений может быть совсем другим. Но принцип будет такой же. Мы смотрим, какие технологии могут внедряться, что делать с теми операторами, которые в этих технологиях уже есть. Там есть просто гражданские средства связи, которые работают, но по устаревшим технологиям, и они должны завершить использование этих частот. После того, как у нас диапазон будет расчищен, мы поймем, что может внедряться, в какой последовательности и в какие сроки. Тогда мы и предложим операторам поучаствовать — в виде конкурса.

— С неограниченным количеством участников и без специальных условий?

— По верхним частотам, скорее всего, не будет таких условий, если не выяснится, что те спецсредства, которые там работают, нужно срочно менять, а у военных на это денег нет. А в нижней части диапазона будет существенное финансовое обременение.

— Хватит ли денег у наших компаний? Или иностранцы просятся, и их стоило бы допустить?

— Они есть у нас на рынке. Наши пока не жаловались, что у них денег не хватит. Они, наоборот, инициировали проект государственно-частного партнерства, при котором частные компании помогают выводить оборудование в другие полосы частот. И сами получают частоты, чтобы на этом зарабатывать деньги. Это новое слово во взаимоотношениях с рынком. В целом наш подход новый. Мы не выделяем отдельных игроков рынка. Мы позволяем всем включиться в этот процесс, принять участие в подготовке условий. А в будущем получить частоты по конкурсу.