Праздник поражения

Пока россияне размышляют о смысле прошедшего Восьмого марта, в Венгрии готовятся к совсем другим торжествам. В исторической части города спешно вешают флаги и устанавливают куклы солдат 19 века в человеческий рост. Близится 15 марта – день Венгерской революции 1848 года, которая, как и большинство других венгерских восстаний, закончилась кровавой расправой над организаторами

История Венгрии – это в значительной степени история поражений, оккупаций и завоеваний. Королевство Венгрия собственно и началось с оккупации, когда на заселенные славянами берега Дуная пришли кочевые венгры. Королевство росло и ширилось с годами: ни монгольское нашествие XIII века, ни постоянные междоусобные свары не могли сломить державы, основанной легендарным королем Стефаном. В зависимости от Венгрии оказались земли современной Сербии, Хорватии, Румынии, Молдавии и даже северной Болгарии.

Однако в начале XVI века в истории Венгрии что-то ломается. Сначала турки в битве при Мохаче громят наголову армию и губят короля, потом австрийцы-Габсбурги забирают себе венгерскую корону и начинают претендовать на незанятые турками земли. Территория некогда независимого королевства становится площадкой для войны двух могучих мировых империй, в которой после полуторавековой схватки побеждают Габсбурги. Венгерские князья поднимают восстание за восстанием, однако военная машина Австрии сокрушает их одно за другим. Венгрия входит в состав Австрийской империи, границы которой отодвигаются все дальше на юг. Императоры лишают страну тех немногих привилегий, которые дали ей в период борьбы с Османской империи. В итоге в XVIII веке Венгрия становится одной из составляющих монархии Габсбургов наряду с Чехией и австрийскими землями.

В XIX веке начинается национальное возрождение. Венгры выступают за автономию от империи, а некоторые горячие головы требуют независимости. В 1848 году на волне общего европейского революционного подъема венгры поднимают восстание под лозунгами национального возрождения. Повстанцам удается сформировать боеспособную армию, которая бьет австрийских генералов. Однако на помощь Вене приходит Санкт-Петербург: Николай I отправляет на подавление восстания корпус Паскевича. На подмогу австрийцам с юга из Хорватии пришел лидер дворянского ополчения этой страны Елачич. После атаки с трех сторон повстанцы капитулировали. Главные лидеры сумели бежать в Турцию, а командующих армией австрийцы смогли поймать и публично расстрелять. Легенда гласит, что во время расстрела австрийцы чокались стеклянными бокалами с пивом. С тех пор венгры стараются не чокаться пивом вообще, а если чокаться – то только пластиковыми стаканчиками.

История XX века в Венгрии тоже отметилась несколькими кровавыми событиями. После Второй мировой войны в страну пришел «социализм» в его сталинской версии. После падения местного сталинистского лидера Ракоши в стране начались реформы, которые закончились вооруженным восстанием против советских гарнизонов и местных коммунистов. По решению ЦК КПСС на бунтующий Будапешт были брошены боевые части. На улицы города вошли танки, которые занимали отдельные кварталы с боями. Так в истории Венгрии появилось третье кровавое восстание, которое также отмечается осенним национальным праздником.

Но если торжества по поводу героической борьбы с оккупантами мне хотя бы несколько понятны (в конце концов в 1991 году москвичи тоже защищали демократию от танков ГКЧП), то грядущие весенние праздники в моем сознании никак не укладываются.

В середине марта в Москве обычно серая, непонятная погода. В Будапеште в это время уже настоящая весна, солнце не исчезает с ясно-голубого неба, а на газонах распускаются первые цветы. Зачем в такие дни под барабанный бой вспоминать о погибших в восстании полуторавековой давности и клясться в ненависти к австрийским генералам, которые давно гниют в земле? Огромные демонстрации, несчастные дети читающие стишки под микрофон – все это не вяжется со спокойной радостью первых листьев или радостным звоном ручьев. Все это отдает глубоко замшелым и советским «не забудем, не простим».

В эти дни тяжело даже находиться в городе, и поэтому я обычно уезжаю в Пилишские горы на излучине Дуная. Там можно найти деревья, которые помнят участников восстания 1848 года, но которые не произносят пафосных речей о ненависти к губителям свободы и демократии.

Лучше бы Восьмое марта праздновали.