Последний правдоруб

Всем, кто был знаком с Игорем Бирманом и его работами, будет очень не хватать его замечательной язвительности и готовности сказать правду любому

Из Вашингтона позвонила Альбина Третьякова и сообщила печальную новость: умер Игорь. Игорь Бирман — один из самых необычных и упрямых экономистов, с которыми мне приходилось встречаться. Игорь умер на 83-ем году, уважаемый довольно широким кругом специалистов и друзей по обе стороны океана, но, к сожалению не очень известный широкой публике. Он закончил статистический институт и работал на разных советских заводах и в соответствующих НИИ. В 1964 попал в Государственную комиссию по экономической реформе. Наверное, верил тогда, что плановое хозяйство можно хоть как-то модернизировать. Но советская реформа советской экономики закончилась, едва начавшись. В 1974 уехал в США, где, как указано в Википедии, консультировал Пентагон и другие государственные структуры. Но как он их консультировал! Он с ними постоянно ругался. Он доказывал им то, во что они не хотели верить: что экономика СССР существенно слабее, чем считают американские эксперты; что объем реальной советской экономики не половина и даже не треть от американской, а, вероятно, шестая часть. Им это не нравилось, потому что на сильного противника дают больше бюджетных денег.

В 1989 году, на пике горбачевской перестройки, Бирману удалось организовать международную конференцию по сравнительному анализу экономик США и СССР, которая прошла в Вашингтоне. Помимо независимых и зависимых экспертов на конференцию приехали чины из Госкомстата и других официальных ведомств. Тогда советскую экономику оценили в 14% от американской. С таким радикальным мнением согласились не все, но в любом случае это была консолидированная оценка уже группы экспертов, и это произвело сильное впечатление на публику.

Особенность Бирмана состояла в том, что он, будучи серьезным исследователем, не доверял ни советским (что объяснимо), ни американским источникам. Он был желчен не только по отношению к практически любой официальной точке зрения, к большинству экспертов. Он так же язвительно относился и к своим друзьям. Не всем это нравилось, не все это готовы были терпеть, но те, кто оставался рядом, были абсолютно и безгранично вознаграждаемы настоящим интеллектуальным пиром, который умел закатывать этот желчный, недоверчивый, но глубочайший и искренний исследователь экономики и жизни двух наших стран. Он выпустил четырнадцать или пятнадцать книг, опубликовал сотни статей.

Мы познакомились с Бирманом в конце 80-х, когда в Москву приехал другой эмигрант, американский нобелевский лауреат по экономике Василий Леонтьев, опередивший Бирмана с отъездом из СССР на 50 лет. Игорь тогда очень многое дал мне и моим коллегам — экономическим журналистам, многому научил нас, на многое открыл глаза.

В 90-е Игорь Бирман вместе с Альбиной Третьяковой, его женой подолгу жили и работали в Москве. Их услуги независимых и опытных аналитиков понадобились в российском Минфине. Мне казалось (хотя, возможно, я и ошибаюсь), это было лучшее время для Игоря и Альбины — они были активно востребованы в России и в Штатах. Бирман продолжал рубить экономическую правду-матку, не преследуя при этом никаких практических целей: должность, деньги, близость к начальству. Это было не типично. Не знаю, остались ли такие еще.

В начале нулевых спрос на услуги Бирмана в России стал падать, дел у них здесь почти не оставалось. Они с Альбиной продали купленную специально для работы в Москве квартиру и в последние годы не появлялись в России.

Уверен, что всем, кто был знаком с Игорем Бирманом и его работами, будет очень не хватать его замечательной язвительности и готовности сказать правду любому.