Кто был настоящей звездой «Евровидения»?

Неожиданным оказался финал «Евровидения», прошедший в минувшие выходные в Дюссельдорфе. Роскошное представление стоимостью в 25 млн евро подтвердило статус Германии как страны идей, но победу принесло тем, на кого мало кто ставил. Настоящим триумфом победу азербайджанского дуэта назвать нельзя, а потому вполне обоснован вопрос, который после конкурса задают себе европейцы: кто же был настоящей звездой крупнейшего в мире вокального состязания?

Элл и Никки не были фаворитами до финала конкурса, не стали они всеобщими любимцами и после него. «Дама и мальчик способны интонировать также хорошо, как их песня — убеждать, — иронизирует в понедельник газета Süddeutsche Zeutung. — Румыния, Италия или Лена с музыкальной точки зрения были на порядок лучше».

Представив продукт музыкально гладкий, в меру этнический, азербайджанцы стали первыми — вероятно, по той же причине, по которой в прежние годы выигрывали вокалисты из Турции и Израиля. Это яркое, глянцевое, как туристическая открытка, представление Востока для неискушенного европейца. При этом ощутимо желание самого Азербайджана быть именно таким: музыкальной страной, которая легко и без потерь вписывается в ландшафт европейского шоу-бизнеса.

Frankfurter Allgemeine Zeitung напоминает, что песню «Running Scared» написали шведы Стефан Ёрн, Сандра Бьурман и Ян Фаргуарсон. Первые двое сотрудничали с Мадонной, Селин Дион, Take That и Ронаном Китингом. Триумф азербайджанского дуэта поставил перед Европейским телерадиовещательным союзом задачу, с которой ему не доводилось сталкиваться за все 56 лет существования конкурса. Евровидение 2012 года пройдет в Баку, столице страны, по степени несвободы сопоставимой только с Белоруссией.

Куда большие восторги вызывает торжественное возвращение Италии в число участников конкурса. 14-летняя абстиненция любви европейцев к итальянской музыке не убила. Говоря о 29-летнем Рафаэле Гулацци, который был вторым в финале, радио Funkhaus Europa обращает внимание на то, что «его выступление напоминает о прекрасных в своей самодостаточности традициях итальянского шансона».

Между тем, немцы убеждены, что без Лены Майер-Ландрут, второй год подряд представлявшей на конкурсе Германию, праздник в Дюссельдорфе не был бы столь исключительным. Общественное мнение в ФРГ совершило довольно крутой кульбит. Все месяцы, предшествовавшие конкурсу в Дюссельдорфе, внучка дипломата исполняла для прессы роль «девочки для битья»: ее повторное участие в конкурсе именовалось спорным, талант — не безусловным, а непосредственность, благодаря которой она завоевала сердца европейцев год назад, — преходящей. Нестыдное десятое место в блестяще организованном представлении переломило отношение немцев ко вчерашней школьнице. В понедельник немцы с пониманием и благодарностью цитировали реплику Лены, что она чувствует себя «освобожденной» и очень рада победе Азербайджана.

Немецкий телеканал ARD, организовывавший конкурс, триумфатором считает себя. Еще в канун фестиваля первый немецкий канал упрекали в разбазаривании народных денег. Представитель ARD Моника Пиль была вынуждена оправдываться: она напомнила, что телеканалу организация шоу обошлась в 12 млн евро, то есть на 4 млн евро меньше, нежели норвежскому ТВ, который в прошлом году организовывал трансляцию из Осло. Теперь государственная телекомпания получила более чем весомый аргумент в спорах, нужно ли было тратить на Евровидение столько денег. В Германии за ходом музыкального состязания в субботу вечером наблюдали 14 млн телезрителей. «Рейтинг, о котором можно только мечтать», — комментируют телеобозреватели, называя концерт в Дюссельдорфе наиболее вероятным кандидатом на звание главного шоу года.

Для Süddeutsche Zeitung главной сенсацией конкурса было оформление сцены, придуманное мюхенским дизайнером Флорианом Видером: «Настоящий победитель Eurovision Song Contest имел необычный размер — поверхность более тысячи квадратных метров, 60 метров шириной и 18 метров высотой. Таким был экран, сделавший финал ESC грандиозным». Журнал Focus, сравнивая наряды конкурсантов, главной антизвездой Евровидения назвал венгерку Кати Вольф, которая «не только исполнила самую жуткую песню вечера, но и надела самое страшное платье».

Телекомментатор Петер Урбан, с голосом которого для немцев ассоциируется Евровидение, в числе неожиданностей нынешнего состязания назвал равнодушие бывших советских стран к Алексею Воробьеву, оказавшемуся на 16 месте (один из худших результатов в 15-летней российской истории Евровидения). В отличие от предыдущих лет, во время нынешнего голосования представитель России не получил ни одной высшей оценки от соседних стран. Этот факт остается лишь констатировать, а причины, как и всегда на ESC, с трудом поддаются формулировке: можно вспомнить и матерщину 23-летнего певца во время полуфинала, и невыразительность песни, сочиненной по известным лекалам….

Süddeutsche Zeitung, говоря о непредсказуемости конкурса, связывает это с тем, что у Европы нет общей музыкальной истории. «Европа — многообразный и сложный континент, которому для обретения единой идентичности не поможет и конкурс шлягеров. Тонкости в голосовании на Eurovision Song Contest могут целый год разбирать на семинарах политологических факультетов». Подтверждая этот тезис, Frankfurter Allgemeine Zeitung отмечает потепление отношений между австрийцами и немцами: ппервые в истории конкурса ФРГ присудила представителю Австрию высший балл.

Подводя итоги Евровидения-2011, любопытные параллели проводит аналитик журнала Spiegel. Он отмечает, что представление в Дюссельдорфе показало дальнейшее сближение зрителей и исполнителей: сцена была сконструирована так, что артист мог оказаться в самом центре зала. «Публика в зале, 38 тысяч человек, были центральной частью этой инсценировки», — замечает обозреватель, называя преображенный стадион в Дюссельдорфе «монструозным пространством празднования». В этом смысле Евровидение все более сближается с футболом, где с некоторых пор речь идет не столько о культуре игры. Спорт, считавшийся преимущественно мужским развлечением, в последние годы перекодирован в семейное развлечение.

Нечто похожее, по мнению автора, ждет и крупнейший в мире музыкальный фестиваль — из трэш-праздника для геев и домохозяек он преображается в шоу для всей семьи. Этот процесс начался еще в 1998 году, когда телеканал BBC, устраивая «Евровидение» в Бирмингеме, радикально изменил расположение гостей в зрительном зале, отдав места у сцены не телевизионным функционерам, как это было принято ранее, а фанатам вокального состязания. Так они сделались частью драматургии грандиозного спектакля. Людское мере с флагами стран-участниц должно было стать одним из опознавательных знаков шоу. Фанатов уже не держат за решеткой, они интегрированы в игру, как один из развлекательных факторов.

Для немецкой прессы главным в Евровидении было единение разных стран хотя бы на три часа представления. «Сейчас в связи с Европой упоминают долговые кризисы и лагеря беженцев, контроль на границах и кризисные правительства, — пишет Stuttgarter Zeitung. — Разве не прекрасно, если хотя бы раз в год в течение трех часов празднуют безусловное европейское единство?»