Уроки 2011 года

Этот год является поворотной точкой и в мире, и в России. Исчезла иллюзия, что возможен возврат к быстрым темпам роста, обозначился рост социальной напряженности и политических рисков. В ближайшие годы аппетит к риску будет снижаться, отражая возврат капиталов в развитые экономики

Хотя 2011 год не запомнится такими яркими событиями, какими запомнился 2008 год, на мой взгляд он стал поворотной точкой или водоразделом. Вопросы экономической политики как бы отошли на второй план, рынки привыкают к тому, что снижение рейтингов в развитых странах становится нормой жизни. А социальные темы становятся приоритетными: о росте протестных настроений до этого говорили только гипотетически, но в этом году эти события материализовались.

Экономические дискуссии, на мой взгляд, потеряли ту остроту, которую они носили несколько лет назад. Особенно очевидно это стало после того, как в сентябре 2011 года под эгидой Банка Международных Расчетов был опубликован доклад о том, что потенциал роста за счет долгового плеча в развитых странах представляется исчерпанным. Уровень долга к ВВП в 85-90% был признан предельно допустимым для того, чтобы создавать положительный эффект для экономического роста. Но в большинстве развитых стран и в сегменте домохозяйств, и в корпоративном сегменте, и главное в госсекторе этот порог оказался превышенным. Получается, что единственной возможностью выхода из кризиса является снижение уровня долговой нагрузки. Это может произойти либо через снижение реальной стоимости долга, то есть через инфляцию, либо через его погашение, что, скорее всего, приведет к дефляции. Но, так или иначе, возможности дальше накапливать долговую нагрузку, а значит финансировать дополнительный рост спроса, в развитых странах (читай в мировой экономике) нет. Обсуждение деталей — техники списания греческого долга, финансовой помощи другим странам еврозоны — продолжается, но все больше финансистов и экономистов чувствуют апатию, так как в ближайшие годы обороты экономик, торговли и финансовых потоков не смогут продемонстрировать быстрое развитие.

О том, что быстрый рост экономик маскировал растущее неравенство, как материальное, так и неравенство возможностей, уже давно говорили многие эксперты. Отсутствие социальных лифтов, безусловно, является одной из главных проблем во многих странах. Но 2011 год стал поворотным, так как эти противоречия, наконец, из мифов и ожиданий стали реальностью. Речь в первую очередь идет о событиях в Северной Африке и на Ближнем Востоке, к которым было приковано внимание весь этот год. Относительно быстрый политический кризис, как закрытого ливийского режима, так к и открытых Египта и Туниса, показывает, насколько разрушительна сила подавленного в предыдущие годы социального неудовлетворения. Но если в этих странах политические изменения еще могут быть объяснены демографическими факторами, то рост протестных настроений в Казахстане и в России стал большой неожиданностью. Политическая неопределенность, только обозначившаяся в последний месяц в этих двух странах, мгновенно привела к переоценке всех макроэкономических достижений, которые до последнего поддерживали инвестиционную привлекательность страновых рынков.

Вполне возможно, что в ближайшие годы капиталы для своих инвестиционных целей будут предпочитать страны с более равномерным распределением благосостояния, в то время как факторы макро-стабильности отойдут на второй план. Ведь привычка смотреть на низкий уровень долговой нагрузки и высокий уровень резервов сформировалась только десятилетие назад в результате долговых кризисов 90х. Возможно, сейчас мы присутствуем при формировании новой парадигмы рынков, в которой место социальных индикаторов и политической устойчивости будет выходить на первый план.