Резолюция по Сирии: дипломатический провал

Международные усилия надавить на режим сирийского президента Башара Асада потерпели сокрушительное фиаско

Решение России и Китая наложить вето в Совете Безопасности ООН на резолюцию, инспирированную странами Лиги арабских государств (ЛАГ), породило серьезную напряженность, в частности, между Москвой и Западом. Хуже того, это, возможно, послало неверный сигнал президенту Асаду, который, как полагают многие аналитики, полон решимости повысить градус насилия.

В этом году, как и прежде, на ежегодную Мюнхенскую конференцию по безопасности собрались весьма представительные гости. В частности — госсекретарь США Хиллари Клинтон и ее российский коллега Сергей Лавров, оба только что сыгравшие звездные роли на переговорах в ООН в Нью-Йорке.

«Несерьезная политика»

Почти с самого начала этого кризиса все взгляды были устремлены на Москву. Россия — единственный весомый союзник Сирии. Москва с давних пор поддерживает тесные военные, экономические и дипломатические связи с Дамаском. Россия все активнее пользуется военно-морской базой в Тартусе и во время текущего сирийского кризиса продолжала поставки вооружений в эту страну.

Итак, когда Лавров повел свое стремительное наступление, все взгляды были прикованы к нему. Готова ли сейчас Россия присоединиться к согласованным международным действиям по осуждению сирийского режима? Ответ стал ясен очень быстро: нет, не готова.

Все надежды Запада на то, что по результатам прошедших на полях конференции двусторонних переговоров Лаврова и Клинтон Москва в последнюю минуту согласится на компромисс, оказались тщетными — заключить сделку не удалось.

На первый взгляд, все довольно просто. Как я уже сказал, Россия — наиболее веский союзник Сирии, и этим все сказано. Этого факта, вместе с традиционным отторжением, которое Россия испытывает к — как она это называет — вмешательству во внутренние дела суверенного государства (и здесь с ней солидаризуется Китай), достаточно для того, чтобы Россия наложила вето.

Однако на деле все немного сложнее.

Я очень внимательно слушал выступление господина Лаврова. «Россия, — сказал он, — поддерживает стремление сирийского народа к переменам». Она поддержала миссию наблюдателей от арабских государств и убедила сирийские власти принять ее. Но, продолжал Лавров, Россия не намерена принимать любые резолюции, которые могут открыть двери для иностранной интервенции или которые будут предопределять политическое будущее Сирии. Лавров был настроен откровенно скептически по поводу того, чего может достичь любая резолюция ООН.

«Каков план игры у Запада?» — задавался вопросом он. Если насилие будет продолжаться, рассуждал Лавров, вы снова обратитесь в ООН за новой резолюцией? Это попросту «несерьезная политика».

Если проект резолюции не будет налагать равные ограничения на все вовлеченные стороны — для русских это означает «вооруженные группировки», которые, как они считают, разжигают насилие наряду с сирийским правительством, — она не будет приемлема для Москвы.

Аналогично, если в ней будут содержаться в любой форме отсылки к мирному плану, предложенному ЛАГ, подразумевающему скорую отставку президента Асада, то это тоже окажется неприемлемо для русских, как и все, что, по их мнению, может предопределить результат для Сирии.

Удар по отношениям

С этим контрастирует западный взгляд на проблему, а также контекст, в котором проходили субботние переговоры — сообщения о сотнях погибших под огнем сирийской артиллерии в Хомсе. Тот факт, что число погибших к вечеру заметно уменьшилось, не сильно изменило общую ужасающую картину происходящих там событий.

Сирийская оппозиция называет обстрел города Хомс самой интенсивной атакой с марта прошлого года

Западные лидеры полагали, что эскалация насилия сирийскими властями требует решительного и единодушного осуждения со стороны международного сообщества. Однако более широкий контекст также имеет значение.

В целом, на Западе с гораздо большим энтузиазмом относятся к арабским волнениям, чем в России. Москва встретила наступление Арабской весны в очень осторожных выражениях, беспокоясь по поводу нестабильности и потенциального разрушения устоявшихся дипломатических каналов.

Запад придерживался в целом гораздо более торжествующей тональности. Сирия воспринимается как еще один изживший себя режим, которому суждено рухнуть, и его падение ударит по Ирану. После того как рассеялись надежды на то, что президент Асад может пойти на реформы, после того как он развернул оружие против собственного народа, и Запад и арабские страны пришли к консенсусу о том, что Асад должен уйти. Итак, в каком направлении теперь будет развиваться дипломатия? Чувство гнева в западных дипломатических кругах весьма ощутимо, и это не может не отразиться на отношениях с Москвой и в более широком контексте.

«Русские и китайцы поставили себя на противоположном берегу истории, и они будут жалеть об этом», — сказал американский сенатор-ветеран Джон Маккейн, который возглавлял делегацию Конгресса США на Мюнхенской конференции. «Но разве в словах Лаврова нет смысла? — спросил я его. — Неужели резолюции ООН способны изменить политику Асада?»

Нет, ответил Маккейн, такие резолюции имеют значение. «Сенатор Клинтон пошла дальше, чем рассчитывала, во время переговоров с Лавровым в Мюнхене. Она была готова внести поправки в текст резолюции. Она не высечена в камне», — сказал Маккейн. Но министр Лавров, по его словам, просто хотел уничтожить эту резолюцию, вот и все.

Западные дипломаты утверждают, что попытки пробить резолюцию с осуждением Сирии будут продолжены. Лавров едет в Дамаск ради каких-то собственных дипломатических шагов в двустороннем формате.

Какой сигнал подаст его визит в сирийскую столицу? Россия, разумеется, не хочет терять своего союзника, но она, вне всякого сомнения, находится в довольно неудобном положении. Россия согласна на любую новую власть, которая может возникнуть в Сирии при условии, что та поддержит союз с Москвой.

Но есть в словах Лаврова, сказанных в Мюнхене, возможно, небольшой намек на то, как думает Москва. «Россия всецело поддерживает право сирийского народа на лучшую жизнь. Мы не друзья и не союзники президента Асада, — сказал Лавров и через несколько мгновений повторил, — мы не испытываем никакой особенной озабоченности по поводу президента Асада».

Впрочем, это лишь один небольшой намек. По мере того как режим Асада продолжит свою борьбу за выживание, Москва может прийти к выводу о том, что ее попытки справиться со сменой режима в Сирии настолько же бесплодны, насколько и дипломатическое давление, оказываемое Западом и ЛАГ.

Джонатан Маркус,
обозреватель Би-би-си