Только наш праздник: политические аспекты Дня Победы. Комментарий Георгия Бовта

Москву 9 мая посетил только президент Казахстана — приглашения в этом году не рассылались. Кажется, праздник перестает быть способом сгладить внешнеполитические распри и становится исключительно днем памяти павших героев

В этом году празднование 71-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне отличалось от прошлогоднего прежде всего своей внешнеполитической составляющей. О том, как День Победы стал только нашим праздником, рассуждает Георгий Бовт.

С празднованием 9 мая связан ряд политических традиций. В Советском Союзе и постсоветской России иностранные наблюдатели обращали внимание на две вещи. Первая — это какая военная техника проедет по Красной площади, не появятся ли новые образцы. Правда, в постсоветские годы, с 1991-го по 1993-й, военный парад вообще не проводился, а тяжелую военную технику вернули в торжественный строй лишь в 2008-м. Второе, оказывавшееся в центре внимания, — что скажет советский лидер с Мавзолея и постсоветский — с трибуны у его задрапированного подножия.

В свое время признаком потепления отношений с Западом стало упоминание Михаилом Горбачевым роли союзников по антигитлеровской коалиции в победе во Второй мировой войне. С тех пор те или иные акценты о роли Второго фронта или поставок по ленд-лизу неизменно оставались одним из индикаторов состояния этих отношений.

В прошлогодней речи президента Владимира Путина, когда праздновался 70-летний юбилей Победы, этому сюжету была посвящена достойная часть выступления — роль союзников была подчеркнута особо. Но ведь и самому празднованию тогда старались придать международный размах. На фоне кризиса на Украине это было попыткой восстановить какие-то точки взаимопонимания с Западом. Тому, кто откликнется на приглашение российского президента и приедет на празднование в Москву, придавали большое политическое значение. Соответственно, многие так называемые партнеры выказали тогда свое «фи» российской политике тем, что демонстративно не явились на праздник.

Нынче никакие приглашения иностранным лидерам вообще не рассылались. Тема, кто приедет, а кто нет, вообще ушла. Парад на Красной площади Путин принимал в компании лидера Казахстана Нурсултана Назарбаева, президент Белоруссии Александр Лукашенко прислал поздравление, на трибунах присутствовали в обычном порядке иностранные дипломаты. Тем, кто хотел выказать свой афронт, надо было делать это в виде отдельных заявлений, как поступил Вильнюс, подчеркнув, что Литва на парад не отрядит даже дипломатов.

Внешнеполитическая часть речи Путина была сведена к беспрецедентному, кажется, за все послевоенное время минимуму. Разве что была подчеркнута важность совместной борьбы с международным терроризмом. Акцент был сделан именно на памяти и уважении к павшим, нежели на расстановке политических акцентов. С особой торжественностью прошло возложение венков к Могиле Неизвестного Солдата.

Даже на традиционный в последнее время отпор фальсификаторам истории Второй мировой решили не тратить слов и времени. О недопустимости пересмотра итогов войны Путин написал в поздравлениях в связи с годовщиной Победы главам стран — членов СНГ. Украинского президента обошли — Путин поздравил только украинский народ, как и грузинский. Поздравления лидеру Грузии, которая не является членом СНГ, были бы странными еще и потому, что между Москвой и Тбилиси дипотношения так и не восстановлены после войны 2008 года.

Праздник, вопреки давней традиции, не стал попыткой сгладить политические распри. Во-первых, в случае с Украиной это бесполезно. Во-вторых, никакой особой предрасположенности в одностороннем порядке делать реверансы в адрес Киева у Москвы нет. Вообще в речи Путина в этом году любой пространный сюжет, посвященный отношениям с бывшими союзниками, выглядел бы нелогичным и искусственным. По логике и содержанию речи он там просто лишний, как лишней выглядела бы дежурно выраженная благодарность за помощь по ленд-лизу. И не потому что мы неблагодарны, а потому что праздник — он не про это.

В этом смысле, как ни покажется многим странным, Путин повел себя ровно так же, как все прочие лидеры стран антигитлеровской коалиции в V-Day — день победы над нацизмом 8 мая. Никто ведь в этот день не расшаркивается перед Красной Армией и не благодарит СССР как освободителя, заплатившего основную, колоссальную по масштабам потерь цену за эту победу. Все вспоминают своих павших героев, воздают им почести, звучат речи памяти, а не политических разборок, обращенных к текущей конъюнктуре, и, разумеется, призывы к тому, чтобы подобная чудовищная катастрофа не повторилась.

Вот и российское празднование в этом году обошлось без политического актуализирования, и, превращаясь уже почти исключительно в День Памяти павших героев, наш Memorial Day теперь прочно обзавелся новой традицией. Многотысячное народное шествие «Бессмертный полк», заполнившее улицы Москвы, Санкт-Петербурга и десятка городов мира, по своей эмоциональности, выражению сплоченности нации вокруг памяти предков во многом затмило традиционный военный парад. Кстати, если кто не заметил, многие военные, проходившие в этом году торжественным строем по Красной площади, маршировали с улыбками на лицах — знай, мол, наших.