Библиотекарь-экстремист осуждена условно. Комментарий Георгия Бовта

Карать ли за слово? Запрещать ли слово? Суд в России решил, что директора Библиотеки украинской литературы Наталью Шарину нужно наказать условно. Обвиненная в экстремизме библиотекарь назвала приговор «политическим»

Мещанский суд Москвы приговорил к четырем годам условно бывшего директора Библиотеки украинской литературы Наталью Шарину. Она признана виновной в экстремизме, поскольку при обыске в библиотеке была найдена запрещенная в России литература. А также в растрате. Гособвинение просило для нее пять лет условно. Сама Шарина заявила, что не считает себя виновной и назвала приговор «политическим». Ей также предстоит ответить отдельно по иску потерпевшей стороны — Библиотеки украинской литературы — примерно на 2,3 млн рублей.

В приговоре Шариной сказано, что она «совершила действия, направленные на возбуждение национальной ненависти и вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Она, разумеется, все отрицала и говорила, что книги не признаны экстремистскими. С юридической точки зрения, это не совсем так. В библиотеке были, в частности, обнаружены книги одного из идеологов нынешнего украинского национализма Дмитро Корчинского, которые были признаны российским Минюстом как раз экстремистскими.

Дело это тянется уже с 2015 года, когда на Шарину, грубо говоря, настучал ее бывший сотрудник, которого поддержал один местный муниципальный депутат. Библиотеку тогда называли «рассадником русофобии». Дело закрутилось.

Пока суд да дело, библиотеку и вовсе закрыли как самостоятельный центр и передали Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы. Чтобы вопросов о том, почему на Трифоновской улице в Москве расположилось «гнездо украинского национализма», больше ни у кого не возникало.

Вообще, конечно, вопрос о запрещении или даже уничтожении неугодных книг человечество решает веками. Едва появилось книгопечатание, как тут же появилось и понятие «запрещенная литература». И так, по сути, до конца для себя этот вопрос человечество не решило. Карать ли за слово? Запрещать ли слово? Вряд ли найдется даже самая демократическая страна в мире и теперь, где применительно к той или иной книге у кого-то не рождается инициатива ее тотчас запретить. Другое дело, что до составления списков запрещенной литературы на государственном уровне доходит, конечно, не везде. Возможно, вопрос о растрате Шариной 2 млн рублей был в свое время пристегнут к делу для пущей весомости. А то как-то заводить уголовку против, условно, библиотекаря за книжки какого-то Корчинского вроде несолидно. Ей вменили то, что деньги, предназначенные юристам библиотеки, она потратила на свою юридическую защиту.

Является ли дело Шариной политическим, как она утверждает? Оно, конечно, политическое в той мере, в какой политизированы буквально все вопросы российско-украинских отношений. И по-обывательски было бы, наверное, странно, если бы на фоне тотального, доходящего до государственной паранойи запрета на Украине всего русского, Мещанский суд Москвы взял бы, да и полностью оправдал распространителя сочинений бывшего бойца карательного батальона, сражавшегося с ополченцами Новороссии. Акцию в толстовском стиле — «подставь другую щеку» — российский суд устраивать не стал. Притом что дело дошло аж до Путина: к нему еще в 2015 году апеллировали на заседании Совета при президенте по культуре. Он обещал разобраться и заметил, что сама библиотека ни в коем случае не должна быть утрачена. Она и не утрачена. А про то, что экстремистские книги можно распространять безнаказанно во имя свободы слова, он ничего не говорил.

Что же касается условного приговора, то в нашем правосудии таковой многими считается сродни либо оправдательному приговору, либо синонимичным выражению «легко отделался». Представить себе в нынешнем контексте отношений с Украиной оправдательный приговор, да еще с извинениями, попросту невозможно. Но также невозможно представить себе и осуждение библиотекаря на реальный срок после того, как в дело вмешался президент России и ни на какие строгости не намекал. И даже гособвинение реального срока не просило. Что же касается соотношения политики и правосудия, то в обвинительном заключении сказано, что Шарина занималась своей преступной деятельностью аж с 2011 года. Однако при президенте Януковиче ее не трогали. Преступную деятельность пресекли лишь на фоне вооруженного конфликта на юго-востоке Украины. Потому что на войне как на войне. Даже если линия фронта проходит через библиотеку.