Как изменилось отношение западных инвесторов к российскому рынку, Business FM рассказал первый заместитель президента — председателя правления банка ВТБ Юрий Соловьев на лондонской сессии инвестиционного форума «ВТБ Капитала» «Россия зовет!»
Первый заместитель президента – председателя правления ВТБ Юрий Соловьев. Фото: Станислав Красильников/ТАСС
После трехлетнего перерыва в столице Великобритании 20-21 июня проходит лондонская сессия инвестиционного форума «ВТБ Капитала» «Россия зовет!» Вновь отмечается всплеск интереса к российским эмитентам. О рынках капитала и их перспективах в интервью Business FM рассказал первый заместитель президента — председателя правления банка ВТБ Юрий Соловьев. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.
«ВТБ Капитал» делает камбэк на западноевропейскую сцену, вообще на западные рынки. Три года встреч с инвесторами, таких, как сейчас, не проводилось, хотя раньше они были практикой. Появилась ли у вас здесь новая аудитория, с кем вы будете работать, или вернулась старая?
Юрий Соловьев: Я бы несколько по-другому задал или ответил бы на этот вопрос. Мы три года не проводили конференции именно в таком формате, поскольку начиная с конца 2014-го — 2015 года была достаточно большая волатильность, рынки ожидали потенциального ответа полисимейкеров. Возможность предсказания того, что будет происходить в российской экономике, была относительно низкая, были определенные геополитические осложнения.
Весьма серьезные. Я думаю, что они в этом списке стояли даже на первом плане, это мое предположение.
Юрий Соловьев: Тем не менее поэтому именно такой формат мы не практиковали. Однако встречи с инвесторами у нас были постоянно, мы все это время вывозили компании на так называемые роуд-шоу как по инструментам с фиксированной доходностью, так и по инструментам акционерного капитала. В каждом году у нас обязательно были сделки, размещение евробондов и в национальной валюте — рубле, и в евробондах, деноминированных в валютах западных стран — это, конечно, доллар, который занимает подавляющее большинство выпусков, а также были сделки в фунтах, швейцарских франках, евро. Мы не останавливали работу с международными рынками ни на один из значимых периодов времени. Встреча, которую мы сегодня проводим, лондонская сессия «России зовет!», нашей хедлайнерской московской конференции, сейчас уже очень востребована, поэтому мы вернулись к этому формату, увидели полный зал на первой панельной сессии, которая была посвящена макроэкономическим прогнозам. Этот год, наверное, отмечается возросшим интересом к российским эмитентам, прежде всего на стороне инструментов с фиксированной доходностью. Если говорить про рублевые инструменты, то они пользуются успехом уже более полутора лет, и евробонды мы видим с ускоряющейся частотой — как количество и качество выпусков, так и участие в них инвесторов со всех точек света.
Надо пояснить, что в данном случае «ВТБ Капитал» привлекает деньги не для ВТБ — ВТБ под санкциями — а для других многочисленных клиентов, которые размещаются в том числе на западных рынках. А кто это делает по секторам наиболее успешно?
Юрий Соловьев: Большое количество квазисуверенных компаний из разных секторов: это и транспорт, и горнодобывающая промышленность, и компании энергетического сектора — все они успешно привлекают инвестиции со стороны западноевропейских, американских или азиатских инвесторов. В частности, говоря о частном секторе, это практически все сектора: потребительского спроса, инфраструктурные сектора, сектора промышленности. Я не смогу назвать ни один сектор, который бы не поучаствовал, в том числе мы видели и успешные выпуски евробондов от банковской системы. Мне кажется, в настоящий момент все сектора нашей экономики отметились на этом рынке, и если вы посмотрите на кредитные спреды, они достигли самых низких или узких значений, наверное, за всю историю существования современной России.
Все равно мы все еще, конечно, даем гораздо большую доходность и тем самым больше платим за капитал, если сравнить нас с другими развивающимися странами, эмитентами, такими как Бразилия и Турция, по цене долга.
Юрий Соловьев: Мы, без сомнения, стоим для самого эмитента, то есть для российских, уже дешевле, а для инвесторов дороже, начиная с Министерства финансов РФ и заканчивая флагманами каждого конкретного сектора экономики или индустрии. Поэтому я считаю, что мы находим свое место в палитре инвестиционных решений западных инвесторов. Но вы абсолютно правы, что есть пространство для дальнейшего снижения этих ставок именно в спредовом выражении. Поэтому, наверное, мы будем видеть дальнейшее движение по этому направлению.
Если сейчас сравнить объемы, сколько нашим компаниям удается привлекать денег на международных рынках, скажем, до 2014 года, с 2012-2013 годами, то какое примерно будет соотношение?
Юрий Соловьев: Мы разместили в этом году больше 20 сделок на рынке евробондов, на международном рынке — это, по-моему, в пять раз больше, чем в прошлом году, и по объему денег это тоже значительно превышает предыдущие годы.
Предыдущие — это 2016-й, 2015-й, 2014-й?
Юрий Соловьев: 2012-й, 2015-й, 2016-й. В 2014 году уже не было. Мне кажется, по профилю, качеству инвесторов и объему мы, говоря о долговом рынке, приближаемся к тем цифрам, которые были в 2011-2012 годах. С 2007 годом трудно сравнивать, потому что тогда была другая немножко глобальная картина в банковском секторе. Но я должен сказать, что сейчас мы занимаем достойное место, интерес инвесторов очень большой, практически любой выпуск несколько раз переподписан. И еще хотелось бы отметить качество инвесторов: заходят так называемые умные деньги.
Что значит «умные деньги»?
Юрий Соловьев: Не шальные спекулянты, которые просто пытаются зайти и выйти очень быстро, а люди, которые глубоко понимают макроэкономическую политику и заходят на некоторое время, которые задают определенные тренды в глобальных инвестициях.
Как вы их делите — по названиям фондов, которые инвестируют, или по типу инструментов, которые они покупают?
Юрий Соловьев: По их подходу. Название коррелирует: хорошо зная какие-нибудь фонды инвесторов, мы с ними очень часто встречаемся, и на встречах one-to-one и на роуд-шоу мы понимаем, каким образом инвесторы входят, их решения. Они базируются на определенных предположениях о развитии дальнейшего эмитента или экономики или сектора экономики. Нам отрадно видеть больших и качественных инвесторов, которые приходят на этот рынок.
Мы давно уже забыли слово IPO, которое до 2008 года у нас было очень популярно. Сейчас уже почти десять лет прошло, оно выветривается из памяти. Может быть, кто-то планирует вернуться к этой форме?
Юрий Соловьев: Мы каждый год размещали каких-нибудь российских эмитентов на рынке акций. В основном это были, правда, SPO, то есть вторичные размещения на уже торгующиеся акции, но не было ни одного года, когда бы у нас не было транзакций либо в Нью-Йорке, либо в Лондоне. Каждый год у нас есть транзакции, в самые «сухие» времена это было три-пять транзакций, в этом году у нас уже было несколько достаточно успешных размещений. Посмотрите на АЛРОСА, «Фосагро», ТМК: это размещения этого года, все они были вторичными, но имеется в виду дополнительное размещение акций. Все они были размещены с большим спросом. И РУСАЛ у нас размещал миноритарный пакет, не сама компания, а один из их миноритарных акционеров. Рынки акционерного капитала, скорее, живы, чем нет, и мы надеемся на дальнейшее их углубление. Надо сказать, что ликвидность на рынке остается достаточно низкой, и это один из факторов, который отторгает большой интерес качественных инвесторов к российским акциям, поскольку ликвидности очень мало. Это в целом связано не только с тем, через что прошла наша страна за последние несколько лет, но и с тем, что произошло с мировой финансовой системой, с банками, которые подвергаются очень большому давлению со стороны регуляторов в плане их возможности торговать какими-то инструментами, принимать этот риск на книги. Соответственно, они дают меньше финансирования инвесторам другого типа, пенсионным фондам, хедж-фондам. Это, в свою очередь, снижает ликвидность, а низкая ликвидность отторгает интерес.
Кроме бумаг с фиксированной доходностью.
Юрий Соловьев: Ну, не ко всему. Еще раз хочу сказать, что у нас транзакции были достаточно успешные и относительно большие, мы размещали сотни миллионов долларов.
Все-таки вы согласитесь, что это не те объемы, на которые мы вышли перед 2008 годом.
Юрий Соловьев: Приблизительно в сто раз меньше по объему, я с вами в этом плане согласен. 2007 год — это абсолютный пик, если хотите, капитализма, который по высоте будет очень сложно взять прежде всего из-за того, что регуляторный мир уже совсем другой. Такого количества левериджей, такого количества денег под управлением, несмотря на то что глобально денежная масса увеличилась, опять же не хочу сказать «спекулятивный капитал», потому что это имеет небольшую негативную коннотацию, но этого капитала гораздо меньше, гораздо труднее банкам поддерживать рынки. И людей колоссальное количество поувольняли, и бизнесы позакрывали, много вышло из определенных стран, регионов, из бизнеса и так далее. Мы проходим такое цикличное дно в развитии рынков капитала, и это бьет по рисковым рынкам капитала, прежде всего по развивающимся странам и по нашей стране тоже.
Про наш рынок акций можете что-то сказать? Рубль немножко стал ослабляться на фоне понятных решений Федрезерва, ЦБ и санкционного законопроекта. Это было вполне предсказуемо, но от индекса РТС этого не ждали, а он развернулся в обратную сторону, и чемпионы последнего года вдруг резко потеряли по 10-20%, в основном, конечно, компании, которые упомянуты в законопроекте. Что о нашем рынке акций можно сказать?
Юрий Соловьев: Прежде всего остановлюсь в целом на рисковых факторах, которые могут влиять на российскую экономику. Опять же набившая оскомину фраза по поводу сырья: цены на сырье достаточно волатильны, мы видим понижательный тренд в нефти. Мы этого ожидали, правительство это тоже ожидало. Это в целом задает некий негативный фактор для людей, которые рассматривают Россию как инвестицию, понимая зависимость страны от сырьевых материалов. Первый фактор налицо, и он проникает во все сектора финансового рынка. Второй — это то, что самые большие центральные банки мира — Федеральная резервная система, ЕЦБ — начинают говорить о политике количественного ужесточения. Федрезерв уже поднимает ставки, но кроме этого что очень важно, но чему пока не придается достаточно большое значение, это сокращение балансов центральных банков, что в итоге ударит больше всего по фондовым рынкам и рисковым элементам. Соответственно, люди будут сейчас сокращать свой риск в развивающихся странах. Россия фундаментально смотрится очень красивым ярким пятном.
Она очень подросла за предыдущие полгода, то есть коррекция уже пошла.
Юрий Соловьев: Да, она очень подросла. Действительно, были на то свои причины, но в комбинации этих двух вещей Россия может потерять свою некую привлекательность. Третье — это новые геополитические ужесточения. Есть сектора, в которых достаточно сложно найти компанию с государственным сектором. Хотя они есть, но очень мало. Из этого можно сделать вывод, что рассматриваются и определенные геополитические ограничения на частный сектор, а это в нашем понимании какой-то новый виток эскалации геополитических проблем, и поэтому часть компаний реагирует достаточно значительно. Последнее: мы сейчас проходим дивидендный сезон, и каждый день некоторые компании открываются минус 5-8% в зависимости от того, сколько они платят дивидендов. Это создает еще некий эмоциональный оттенок, когда люди открывают, а там две-три компании минус 8%, не до конца осознающие, что происходит. Это тоже поддает эмоционального негатива. Российский рынок продолжает оставаться одним из самых дешевых в мире, несмотря на то значительное повышение цен, которое мы видели в конце прошлого года на ожиданиях.
Уже потихонечку снимают всю эту стружку.
Юрий Соловьев: Потепление во взаимоотношениях с развитыми странами, действительно, трейд отыгрывается в другую сторону. Все эмитенты, на которые наложены ограничения со стороны различных валют, научились жить в этих ограничениях. Ни российский банковский сектор, ни нефтяные компании, ни энергетические, на которые наложены какие-то ограничения, не страдают от этих ограничений. Так как мы были подвержены неопределенности своего существования в начале введения этих геополитических ограничений, что 30 дней ограничение на банки, что 14 — мы уже давно не используем эти инструменты и от них вообще не зависим.
Потому что долги почти все закрыты, поэтому и перекредитовываться уже поздно.
Юрий Соловьев: Мы используем другие источники финансирования, их достаточно для нормального существования нашего банка, нормального существования всей банковской системы, поэтому значение этих геополитических рестрикций не надо переоценивать. С другой стороны, они создают негативный фон, и мы проходим через дальнейшую краткосрочную волатильность на рынке и, наверное, будем видеть постепенное снижение котировок в краткосрочном периоде.
Какие вопросы финансисты и инвесторы чаще всего задают и какие суждения чаще всего высказывают о плюсах и минусах российского рынка сегодня?
Юрий Соловьев: Как ни странно, они относительно стабильны на протяжении многих лет. Первая область — это понимание того, что макроэкономическая стабильность стоит как задача номер один для правительства. Это касается и того, что мы слышали на макроэкономической панели, и всех развилок, которые касаются ЦБ. Это первая группа вопросов. Но, начиная с этого столетия подходы были настолько консервативными и правильными, что здесь, скорее, люди просто проверяют: пульс там же, все нормально, сердечко бьется, все то же самое, и это еще раз задает очень важный фундамент рассмотрения дальнейших российских инвестиций. Второе: уже достаточно долгое время люди жалуются на некое отсутствие четко выраженных структурных реформ, которые были бы фундаментально мощными.
Глобально люди хотят увидеть какой-то амбициозный план с высокими цифрами роста, которые стимулируют.
Юрий Соловьев: Роста и каких-то значительных изменений. Есть целый ряд направлений, в которых Россия достигла потрясающих успехов. Посмотрите на инфраструктуру финансового рынка — она у нас одна из лучших в мире. Все прекрасно торгуется, ставится, прекрасно управляется риском, все электронное. Мы абсолютно ничем не хуже, чем лучшие финансовые центры мира. Но инвесторы хотят видеть...
Цифры роста.
Юрий Соловьев: Цифры роста — да, но есть еще конкретные вещи, которые влияют на инвестиционные решения: это судебная реформа, которая должна как-то пройти, быть четко оцифрована, с понятным движением и так далее. Такие вещи, которые структурно изменят ситуацию с производительностью труда. Рост можно и объявить, но важно четко поставить...
Средства, через которые...
Юрий Соловьев: Да, как мы туда придем. Опять же зачастую говорят о каких-то ущемленных правах миноритарных акционеров, еще каких-то вещах. Этих разговоров намного меньше, чем раньше, поскольку, на мой взгляд, инвестиционный климат значительно улучшается с каждым годом в стране. Тем не менее эти вопросы остаются, они достаточно последовательные и долго существующие.
А геополитические?
Юрий Соловьев: Задают практически всегда, но под таким углом, как это повлияет на вас и так далее. Ответы уже становятся стандартными. Даже во время войны люди живут и женятся, производят потомство, развиваются и так далее, а у нас, слава Богу, войны нет, экономика растет уже не первый квартал, показывает хорошие темпы роста, и правительство как раз сейчас должно выпустить программу экономического развития, мы с нетерпением ее ждем. Макростабильность — это действительно потрясающе. Мой любимый пример: если вы напишете десять лучших стран, туда вставите Россию и закроете название, все абсолютно точно пальцем покажут по экономическим индикаторам, что это одна из лучших стран, куда надо инвестировать. Но все остальные вопросы остаются, и над ними нужно работать.
