Управляющий директор компании «Алго Капитал» Михаил Ханов в интервью Владимиру Левченко для Business FM рассказал о том, сколько можно заработать на квантовых стратегиях при высокой волатильности
Управляющий директор компании «Алго Капитал» Михаил Ханов. Фото: «Алго Капитал»
Последнее время мы стали свидетелями фантастически растущего рынка, прежде всего американского рынка акций. Лучший пример — акции Amazon, которые взлетели вдвое с начала года. Поэтому возникает вопрос: каким образом можно заработать на таком рынке, помогут ли здесь стратегии количественного инвестирования или нужно искать другие?
Михаил Ханов: Да, сейчас в интернете появляется много статей, причем от уважаемых изданий — к примеру, в Wall Street Journal и Bloomberg, которые пишут о том, что «кванты» показывают убытки. И это действительно так. Поэтому инвесторы рассуждают о том, что может просто купить валюту или акции, обойти «кванты» стороной. Однако думаю, надо говорить не об этом, а задать себе вопрос, что делать — инвестировать в квантовые фонды или подождать? Например, вот рубль вы бы стали сейчас покупать? Если взять опыт покупки акций, например, Tesla или Facebook, кажется, что они никогда не упадут в стоимости, однако в этом году по ним было зафиксировано падение примерно на 30%. Соответственно, есть примеры, когда стратегия buy&hold не срабатывает в среднесрочный период. А количественные инвестиции, в отличие от стратегии buy&hold, хорошо работают именно на периоде от одного года. Компании с высокими рейтингами по доходности от BarclayHedge и Bloomberg уже 25 лет показывают среднюю доходность 35% годовых. Я не думаю, что какие-то акции могут с этим сравниться.
Эту доходность нужно сравнивать с индексами. И если мы говорим про стратегии количественных инвестиций, то получается, что ситуация, когда рынки оказываются в плену высокой волатильности, это хорошо для «квантов», но совершенно отвратительно для рынков.
Михаил Ханов: Простой пример: берем Индекс S&P 500. Если посчитать среднегодовой коэффициент Шарпа за последние восемь лет нашей работы на рынке, то в среднем по этому Индексу получается 0,66, а у нас — 1. Шарп — это обратная величина взятого на себя риска. И чтобы заработать одну и ту же сумму дохода на S&P или у нас, вложив деньги в количественные инвестиции, по S&P надо принять на себя в полтора раза больше риска. Теперь о причинах того, что в 2018 году нет постоянного роста дохода у «квантов». Постоянного роста не может быть нигде. Количественные инвестиции — высокорискованная стратегия, счетом управляет огромное число алгоритмов, каждый из них по чуть-чуть дает свой вклад. В результате по итогам все вместе дает среднегодовую доходность в 35%, и коэффициент Шарпа — единица.
То есть, если вы имеете в текущем месяце плюс 10-20%, то в следующем месяце вы можете получить минус 20-30%...
Михаил Ханов: Так бы я не стал говорить именно — минус 20-30%. Хотя давайте разберем на примере. В конце мая мы зафиксировали просадку в 30% от максимумов, о которой мы обязаны уведомлять своих клиентов. И это было следствием апреля, когда все квантовые фонды начали терять доходность. Что же случилось? Рынок считается эффективным, когда миллион покупателей торгует с миллионом продавцов, но когда появляется мегаигрок, все сразу меняется. Таким игроком в апреле стала ФРС, которая в 30 раз увеличила объем продажи ценных бумаг со своего баланса в рынок. На это рынок реагировал совершенно спонтанно, потому что он не знал, что ему делать. Вторая причина просадки: в мае был парламентский кризис в Италии, все говорили, что она может выйти из зоны евро. Тогда резко «просели» облигации итальянского госдолга, и, соответственно, все европейские бумаги пошли сразу за ним. В США в этот день — 28 мая, был выходной, и клиринг по госдолгу шел не ежедневно, а суммарно считались оба дня. Поэтому при средней волатильности изменения цены госдолга США на 0,2% в день за торговую сессию, на открытие рынка после выходных и в течение следующих часов был резкий скачок по казначейским облигациям — на 1,4%, то есть волатильность увеличилась в семь раз. Более того, она тут же вернулась на уровни, с которых начинала. Вот такие колебания не выдерживает ни одна квантовая стратегия, да и в целом ни один игрок. Кстати, после того, как эффект от этих событий ушел, доходность нашей стратегии стала восстанавливаться, и сейчас с начала года она составляет 11%.
По итогам прошлого года мы были свидетелями огромного количества рекордов колебания рынков. При этом есть ли риск того, что мы входим в эпоху высокой волатильности и не надо ли что-то «поправлять в консерватории», в функционировании роботов?
Михаил Ханов: Да, рынки отвязались от американского рынка с приходом Трампа в 2016 году и его заявлениями. Однако, я уже говорил, что если по S&P индекс волатильности — VIX, был низким в 2017 году, несмотря на то, что фондовый рынок США в целом рос, то мы смогли заработать на других. Остальные мировые рынки — все commodities, валютные пары, прекрасно себя чувствовали, были с отличной волатильностью. Это позволило нам закрыть 2016 год с доходностью +87% по долларовой стратегии, а 2017 год мы закрыли на +80%. Роботы нашли на чем заработать. Сработал принцип диверсификации инвестиций. Мы работаем на 16 рынках с 70 инструментами, и нам достаточно волатильности, которая есть в 60 инструментах, даже если в других 10 она небольшая. Также у нас есть рублевая стратегия «Энергия» — это 10 фьючерсов на Московской бирже. Ее средняя доходность за восемь лет — 63%. В прошлом году, когда был дерганый, нервный рынок и не было трендов, «Энергия» показала всего лишь +27% годовых. В этом году на рынке идут тренды: к примеру, 9 апреля стратегия заработала +72% за один день (тогда были введены новые санкции США в отношении российских компаний). Потом, правда, потеряла в конце месяца и апрель закрыла с доходностью +45%. В целом с начала этого года «Энергия» заработала +130% абсолютного дохода. Но вопрос в том, что если люди собираются инвестировать в такие высокорискованные продукты, как количественные инвестиции, надо понимать, что это дело не одного дня. У нас срок измерения результатов — это 12-месячный период. Так, кстати, рейтингуют практически все компании: мировые рейтинговые агентства считают результаты по итогам 12 месяцев. Кстати, мы тоже входим в топ рейтингов у международной компании BarclayHedge. Несмотря на все просадки, по долларовой стратегии за 12-месячный период результат сейчас составляет +27%.
Количественные инвестиции — это та история, где имеет смысл вкладываться именно на низком рынке. Как показывает практика, затем эта доходность вырастает и на этом можно заработать?
Михаил Ханов: Во всем мире все профессиональные участники ждут «просадки» по доходности и после этого заходят, чтобы получить дополнительные бонусы. Потому что заходить на «хаях» — высокой цене активов, глупо, но почему-то все именно так и делают. Сейчас аналогичная ситуация с долларом: мы же не покупаем его по 70 рублей за доллар. Те, кто профессионально работает с рынком, заходили на 60-63 рублях за доллар, ожидая потолка по доллару на уровне 69, который мы и наблюдаем. Сейчас разумно ждать просадки. Так и в нашем случае: когда мы говорим, что текущая доходность стратегии 11%, а средняя за восемь лет — 40%, то вектор матожидания результата направлен вверх. Это не значит, что доходность будет 40% по итогам года, это не значит, что будет 20%: может быть ноль или минус, но мы говорим о том, что есть математическое ожидание среднего годового результата и на длинной дистанции за нас работают закон больших чисел и теория вероятности. При этом я не говорю, что «Энергия» на 130% остановится: у нас был 2011 год, с резкими движениями на рынке, когда доходность стратегии была +300%. Но в моем понимании как человека с физико-математическим образованием и степенью вектор математических ожиданий среднего результата в «Энергии» направлен вниз. При этом есть вероятность, что она закончит год +200% или +150%, но математические ожидания среднего результата +63%. Она его уже перевыполнила вполне, но может выполнить и еще: здесь это просто теория вероятности.
