Неприкасаемые. Есть ли жизнь после обвинений в харассменте и сексуальном насилии?
Лента новостей
В США звучат новые отголоски Вайнштейнгейта. Главный редактор литературного журнала New York Review of Books лишился работы просто после выхода статьи фигуранта сексуального скандала трехлетней давности. Где предел ответственности за сексуальные преступления и могут ли заклейменные иметь право на реабилитацию?
Казалось бы, сюрреализм. Скандалу Джиана Гомеши, если считать от первых обвинений в отношении знаменитого на тот момент канадского радиоведущего, скоро исполнится девять лет. Более 20 женщин обвинили журналиста в использовании силы и удушения во время полового акта без согласования с партнершей — по канадским законам это считается сексуальным насилием.
К 2016 году суд встал на сторону защиты и оправдал Гомеши: в показаниях обвинительниц нашлись противоречия, которые не позволили судье установить вину «вне всяких разумных сомнений». В частности, выяснилось, что одна из девушек написала Гомеши: ты так отлупил меня прошлой ночью, что я очень хочу снова с тобой встретиться.
Тем не менее вердикт вызвал волну критики. Для начала, желание повторного сексуального контакта не противоречит незаконности насильственных действий. Кроме того, не все обвинения дошли до суда. Вдобавок судью обвинили в мужском шовинизме, а обвинительниц поддержали политики федерального уровня.
В итоге канадское общество решило вынести свой внесудебный вердикт — и Джиан Гомеши стал неприкасаемым. В колонке для New York Review of Books бывший радиоведущий описал свою жизнь после сексгейта:
«Одна моя подруга шутит, что меня нужно считать пионером MeToo. Я был тем, кого все ненавидели первым. Я действительно пережил столько унижения, что хватит на всю жизнь. В этом сила современного масс-шейминга, посрамления. Но для меня это был и огромный опыт. В прошлом году, когда я выпустил на YouTube креативный проект, газета в Торонто написала, что я «выполз из-под коряги». Другой обозреватель предположил, что я выйду на публику одержимым ультраправыми идеями. Правда куда банальнее. Я внезапно не превратился в антифеминиста, но и не планирую искать искупления в признании идеи о том, что все мужчины — зло. Я просто человек, который пережил шок-курс эмпатии. Теперь я не переношу schadenfreude, злорадства. И со всем этим я подхожу к довольно тривиальному выводу: мы учимся на своих ошибках».
Статья Гомеши, которую главный редактор New York Review of Books Айан Бурума опубликовал после долгих дискуссий в редакции, кажется искренней. Бывшая знаменитость не посыпает голову пеплом, клеймя себя тварью дрожащей в надежде на жалость и прощение, но и не пытается оправдаться, вполне смиренно принимая на себя тот приговор, который вынесла канадская общественность.
Однако Гомеши, намеренно или нет, пытается выставить себя в лучшем свете, довольно пренебрежительно описывая обвинения в свой адрес и забывая сообщить, что ему пришлось извиняться перед одной из женщин. После первой волны критики в адрес Review Бурума допустил то, что стало его последней ошибкой на посту главного редактора — он дал интервью порталу Slate.
«У меня нет никаких сомнений, что движение MeToo является необходимым для коррекции мужских повадок, мешающих равноправию мужчин и женщин на рабочем месте. В этом смысле это абсолютно правильная вещь. Но, как и у любой правильной вещи, здесь могут быть нежелательные последствия. Пока еще никто не понял, как поступать в таких ситуациях, когда человек оправдан законом, но осужден обществом как нежелательный элемент. Как долго это должно продолжаться, какие масштабы иметь? Могут ли люди вернуться к нормальной жизни? Нет четких правил. И это вопрос, над которым стоит размышлять».
Почему именно Бурума в итоге покинул пост главреда Review, доподлинно неизвестно, как неизвестно и то, был ли он уволен или сам подал в отставку. По его словам, его подтолкнула угроза бойкота со стороны основных рекламодателей журнала — университетских издательств, которые крайне зависимы от настроений прогрессивного (кто-то скажет, избыточно прогрессивного) американского студенчества.
По большому счету получается, что главред крупного издания потерял работу потому, что пожал руку тому, кого общество еще не признало вновь рукопожатным. Сам же Бурума в интервью Vrij Nederland назвал свою отставку ироничной: «Я сделал тематический выпуск о врагах MeToo, которых приговорил не суд, а соцсети — а теперь я сам оказался на позорном столбе».
Рекомендуем:
Рекомендуем:
