Протесты в Киргизии как часть трайбализма. Комментарий Георгия Бовта

«Киргизская оппозиция практически голыми руками, но насильственными методами не только добилась уже как минимум двоевластия в стране, но и освободила тех, кого она считает политическими заключенными», — отмечает политолог

Новым премьер-министром Киргизии стал Садыр Жапаров — бывший депутат, которого протестующие освободили из тюрьмы. Там он отбывал десятилетний срок.

За назначение Жапарова депутаты парламента Киргизии проголосовали на экстренном заседании. Оно прошло в отеле «Достук». По данным издания АКИpress, во время голосования туда ворвалась толпа людей с палками и камнями. Само здание парламента было разгромлено еще накануне. Во вторник освобожденный из колонии Жапаров был оправдан Верховным судом по делу о захвате заложника.

Глава правительства и спикер парламента Киргизии ушли в отставку уже на следующий день после начала массовых протестов из-за результатов выборов. Новым спикером стал оппозиционный депутат Мыктыбек Абдылдаев.

Происходящее в Киргизии некоторые по привычке назовут очередной «цветной революцией», каковая в этой бедной стране уже далеко не первая. В постсоветское время она пережила как минимум два классических вооруженных переворота и последовавшие за ними скандальные переделы собственности. Еще ни один глава правительства не проработал весь установленный законодательством срок. Передача президентских полномочий ненасильственным путем произошла лишь один раз. Притом что нынешний президент Сооронбай Жээнбеков — уже пятый по счету глава исполнительной власти. Все главы государства, кроме президента переходного периода, находятся либо в изгнании и заочно приговорены к тюрьме, либо проходят подозреваемыми по уголовным делам.

Впрочем, применительно к Киргизии надо говорить не о «цветных революциях», поскольку тут нет места борьбе за демократию и против авторитарного режима. Подобная политика обычно называется термином «трайбализм», от английского слова tribe — «племя».

Клановость является главным фактором политической жизни страны. Все ключевые решения принимаются родственниками и приближенными главы государства. И все они уязвимы с точки зрения коррупционности. Как правило, и многочисленные партии организуются вокруг лидеров тех или иных кланов. В этом смысле политических вождей у киргизской оппозиции, в отличие, скажем, от белорусской, хоть отбавляй. Что ни кишлак — то вождь. Основное соперничество, если упрощенно, идет между группировками севера и юга страны. В настоящее время исполнительная власть находится в основном в руках последних.

При этом чисто внешне киргизская политика выглядит достаточно конкурентной. Однако эта конкуренция имеет мало отношения к тому, что принято считать демократией. Соперничество идет не столько из-за принципов и экономических программ, сколько за доступ к скудному государственном пирогу. Победители при этом действуют согласно принципу «поле боя после победы достается мародерам». За три постсоветских десятилетия политические, с позволения сказать, элиты республики так и не смогли выработать никакого эффективного механизма нахождения взаимоприемлемого компромисса между многочисленными кланами. Поскольку Киргизия является по форме парламентско-президентской республикой, то такая недоговороспособность на фоне высокой политической конкуренции часто приводит к насильственной смене правящей группировки.

Тут еще одно отличие от той же Белоруссии. Киргизская оппозиция практически голыми руками, но насильственными методами не только добилась уже как минимум двоевластия в стране, но и освободила тех, кого она считает политическими заключенными. А все потому, что именно клановость в таких странах обладает огромной политический мощью, являясь одновременно гарантией высокой конкуренции, ограничивающей возможности очередной правящей группировки переходить к массовым репрессиям, не опасаясь того, что через короткое время она сама может стать жертвой аналогичных репрессий.

Нынешние выборы в Киргизии прошли на фоне пандемии коронавируса. Весной и в начале лета в стране действовал довольно жесткий карантин, что дорого обошлось и так находящейся не в блестящей форме экономике. Медицинская система Киргизии практически рухнула, и тогда Россия предоставила республике экстренную помощь, отправив врачей и медикаменты. Кстати, уже прослеживается вполне четкая закономерность: проведение выборов в условиях пандемии чревато большой политической турбулентностью. Что в богатой Америке, что в бедных Белоруссии и Киргизии.

Попутно оказалось, что в течение короткого времени уже третья страна — член организации ОДКБ наряду с Белоруссией и Арменией оказалась в ситуации, которую можно назвать угрозой национальной безопасности. Что, объективно говоря, могло бы потребовать вмешательства коллективных сил ОДКБ. Что, впрочем, вряд ли произойдет. Также похоже, что нынешние бурные события в Киргизии, как и в чем-то аналогичные события в Белоруссии, оказались для руководящих структур ОДКБ, а также, в частности, для Москвы некоторым сюрпризом. В результате придется оперативно, «с колес», вырабатывать ответ на очередной вызов, пришедший с просторов СНГ.