Шестой пакет санкций Евросоюза против России. Главное

— Вне зависимости от того, будет ли принято решение о полном эмбарго или нет, ЕС будет постепенно уходить от российской нефти, даже если такого формального решения не будет. Это вопрос времени, на это может уйти несколько лет, но в принципе машина запущена, она будет все равно работать, и я думаю, что России в любом случае придется искать другие рынки сбыта для своей нефти, и лучше, конечно, если бы Россия этим озаботилась уже сейчас.

— Иран давно живет под санкциями, в том числе в отношении нефти, научился за это время их неплохо обходить, в частности перегружая свою нефть в другие танкеры, где есть чья-то нефть, и получается смесь. Будут ли европейцы закрывать на это глаза в случае с РФ?

— Если говорить об иранской нефти, время от времени эти танкеры, которые эту нефть перевозят, задерживаются. Предпринимаются попытки эти стремления Ирана каким-то образом купировать. Другое дело, что Иран в ответ иногда задерживает танкеры, которые перевозят арабскую нефть, то есть у Ирана есть ответное оружие, чтобы справиться с подобной ситуацией. Как себя будет вести Россия в данной ситуации, сказать трудно. Надо еще учитывать то обстоятельство, что НПЗ в Европе, в Америке заточены под нефть определенного качества. Наша тяжелая сернистая нефть была очень удобна для американцев. Им сейчас приходится, наступив на горло собственной песне, вести переговоры с Венесуэлой, поскольку там тоже тяжелая нефть с высоким содержанием серы. А наши попытки проникнуть с нашей нефтью на индийские рынки не очень успешные, потому что в Индии привыкли работать с нефтью немножко другой структуры, другого качества.

— Я продолжаю выступать в роли пессимиста и думаю, что еще будет и седьмой пакет, может быть, еще пара пакетов будет, если боевые действия на Украине продлятся еще месяцы или годы. Можно же предположить такое, не правда ли? В то же время стоит обратить внимание на то, что эта санкционная западная машина хотя и скрипит (особенно она скрипела по нефтяному вопросу), но продолжает ехать под неким единым управлением, скоординированным, на что намекают одновременные согласования новых американских и европейских санкций, то есть они там между собой переговариваются. Более того, уверенно стали поступать сведения из ОПЕК о том, что симбиоз с Россией может быть нарушен и что страны ОПЕК, прежде всего Саудовская Аравия, наверное, Объединенные Арабские Эмираты, могут увеличить добычу нефти, перечеркнув согласованные действия с РФ, поскольку они то ли опасаются, то ли надеются, то ли рассчитывают, что Россия снизит нефтедобычу, и поэтому все прежние согласованные квоты как бы теряют смысл. Если говорить языком бизнеса, то это так, если говорить более эмоциональным политическим языком, то это несколько неприятный шаг политический ОПЕК по отношению к нам был бы, если они действительно сделают.

— Тем не менее полного эмбарго пока не случилось, ждать ли его вообще?

— Полное нефтяное эмбарго вряд ли вообще возможно. Другое дело, какую долю в этом экспорте будут играть легальные поставки, а какие нелегальные, всякие «серые» схемы, незастрахованные танкеры, тут можно себе представить всякие ужасы, но пока об этом говорить рано. Может быть, через полгода мы будем рассуждать уже и на эти темы.

— ЕС все-таки вводит частичное эмбарго на нефть, а Байден накануне предложил не вводить эмбарго, а ограничить цены. Как это согласуется друг с другом?

— Байден — вообще, с точки зрения «ястребов» американских и европейских, восточноевропейских прежде всего, невнятен вообще. И вот эта невнятность не должна нас вводить ни в какое заблуждение, эти слова пока не вылились ни в какие конкретные действия. Пока что европейская машина действует даже более последовательно, несмотря на то что они бодались с венграми месяц по поводу нефтяного эмбарго, тем не менее она своего добилась. А все байденовские разговоры пока ни во что конкретно не выливаются. Мне все это напоминает какую-то игру в намеки, дескать, он какие-то сигналы то ли посылает Москве, то ли вид такой делает, то ли создается впечатление, что это какие-то сигналы о том, что есть о чем поторговаться. Но никакой торговли пока нет и не предвидится, мне кажется.